Средневековое рыцарство уже давно кануло в Лету, однако в гельмутовскую эпоху рыцарская этика не только возвращается, но и переживает определенную реставрацию, столь необходимую для человека XIX века. Под определением «человек» мы подразумеваем в большей степени мужское население королевства, поскольку женский мир имел свои особенности, которые лишь в некоторых местах имели сходные черты с теми, в котором жили мужчины.

Тезейскому дворянину, как верноподданному короля, во все времена должно было безукоризненно подчиняться приказу, однако помимо прочего над ним теперь ещё стояли законы чести. Психологическим стимулом подчинения в последнем случае являлся стыд, который носил не только фигуральное значение, влияющее на внутреннем состояние человека, но и имел отражение в его общественной жизни. Такое неимущественное право, как честь, считалось ценным и неотъемлемым благом человека, и чтобы защитить её, порой приходилось прибегать к дуэли.

Однако из-за дуэлянтов генофонд дворянства поредел. Вскоре это бытовое явление грозило куда более серьезными проблемами, поэтому Гельмут II утвердил приказ, согласно которому с 1863 года было запрещено прибегать к подобному способу решения проблемы. Нарушителей могли сослать на остров Йух, где они приносили бы пользу обществу работая в угольных шахтах.
После падения ляфирской монархии в 1876-ом году в обиход королевства вошло новое слово «денди» и «дендизм». Оно носило своеобразный характер и в некотором роде являлось национальным противостоянием ляфирским модам, вызывающее бурное возмущение среди тезейских патриотов. Ляфирская мода культивировала распущенность их нравов, свободу воли, избавление от гнета монархии, что в целом было недопустимо в государстве, где во главе до сих пор стоял король. Ляфирская мода была оскорбительна для тезейских дворян (особенно для тех из них, кто пользовался милостью Его Величества), поэтому любителей «выпендриться» могли запросто обрызгать на улице грязью или облить сверху фекалиями из горшка.

И все же, ценители ляфирского романтизма все же находились. Они не только экстравагантно одевались, но и вели себя соответствующе, что подчас вызывало культурный шок у окружающих и в первую очередь у чопорных патриотов. Однако ввиду того, что официального запрета на ляфирскую моду не было, а стиль одежды, хоть и привлекал внимание агентов тайной канцелярии, не мог говорить о принадлежности человека к революционерам.
Тезейский модник не стесняется своих чувств, не стесняется своего внешнего вида, и, если его поведение не оскорбляет честь и достоинство другого человека, он вполне может жить той жизнью, которой хочет. Впрочем, жизнь такого человека – это жизнь ренегата и изгоя, которого не принимают в высоком обществе. Тезейцы не любят, когда их привычной жизни что-то угрожает. Они могут запросто отказаться в своем обществе даже родовитому графу, если тот демонстрирует неуважение к традициям, а если ему из его уст в добавок вылетают революционные ляфирские речи, то по нему и вовсе плачет каторга.

Стоит отметить, что тезейское дворянство в большинстве своем представляет собой «служилый класс», т.е. состояло из профессиональных слуг государства, и главным образом военных. Отношение к нетрадиционной ориентации было однозначное. Ценности тезейского общества были построены на семье, долге, чести, а гомосексуальные отношения разрушали эту идеалистическую картину. Людей с нетрадиционной ориентацией надлежало лечить. Лечением занимались алиенисты (устар. Психиатры), которые только начинали свой непростой путь к психоанализу. Поэтому мужчины и женщины, имевшие определенные наклонности, были вынуждены скрывать их от общества, чтобы не попасть в пренеприятную ситуацию. Нередко бывало так, что дворянин, у которого имелись такие наклонности, женился для проформы, чтобы скрыть от сторонних глаз свои истинные любовные интересы.
Культура, как нам известно, в первую очередь понятие коллективное, а значит формируется большинством людей. Здесь стоит дать уточнение. Существует классический стереотипный образ тезейского джентльмена – современного рыцаря без страха и упрека, чья жизнь посвящена служению государству, и служению людям. Однако в существующих реалиях все отнюдь не так однозначно, хотя безусловно основная масса населения придерживается именно традиционных представлений. Как говорится, есть «правильный» человек и есть «неправильный» человек.
Немалое значение на тезейское сознание оказала и религия. А абсолютизме, главная доктрина гласит, что добро и зло представляют собой две равные силы. Вероятно, этим во многом объясняется терпеливость тезейских граждан, и стойкость тезейских военных, которые принимают оба этих начала, и считаются с так называемым «необходимым злом». По той же причине у тезейцев почти не бывает разводов. Религия занимает не последнее место в их жизни.