В зеркале я чаще всего вижу три разные ипостаси меня. Я до дежурства, после, и я особенная, перед походом на свидание или посиделки с подругами.
Начнём с первых двух, ведь именно такой чаще всего можно меня увидеть. Темно-каштановые волосы длиной чуть ниже плеч собраны в высокий конский хвост, и, если в начале дежурства - это идеально причесанные чистые волосы, которые пахнут шампунем с нотками фруктов, то в конце - растрепанное нечто с запахом, описывать который я не стану. У меня достаточно длинное лицо, которое было предметом моих тинейджерских комплексов долгое время, кожа у меня достаточно светлая, можно сказать, что я немного бледновата, а к концу дежурства вообще, с сероватым оттенком. Румянец для меня вообще вещь мифическая, сколько бы я не бегала или не нервничала, кровь к щекам не приливает, что, впрочем, меня вполне устраивает. Кроме того, у меня маленький носик с ноздрями и разных размеров, из-за чего кажется, что кончик смотрит немного в сторону, и достаточно большие глаза, карие, с прожилками болотно-зеленого цвета. Я редко когда крашу ресницы, ведь если я сделаю это с особым усердием, буду смотреть на мир глазами теленка, большими и печальными. Плюс ко всему, в конце дежурства, к карему и зеленому добавляется красный, следствие бессонной ночи и значительного напряжения глаз. У меня не густые высокие брови, и в большинстве случаев между ними можно увидеть небольшую морщинку от того, что я слишком часто хмурюсь. Я обладательница весьма пухлых губ, которые грызу как сумасшедшая в любой экстремально ситуации, то есть, очень часто. Я достаточно высокая девушка, стройная, и поддерживать себя в форме мне помогает работа. Вы никогда не увидите, что я хожу медленно, наверное, это у меня проф. деформация такая, вечно бегать как угорелая, даже во время прогулки людям приходятся одергивать меня и просить хоть немного замедлить шаг. На работу я обычно хожу в удобной и неприметной одежде и обуви, ведь знаю, что после дежурства я не способна буду стать на каблуки и держать осанку в красивом обтягивающем платье.
Я - особенная, отличаюсь от обычной тем, что распускаю волосы, и они лёгкой волной обрамляют лицо и падают на плечи, тем, что глаза без красноты и усталости, а на лице появляются следы макияжа. И, конечно же, в одежде, в те редкие дни я позволяю себе выглядеть как красивая женщина. |
Я не из тех, кто легко находит общий язык с людьми, в основном из-за своей резкости и неумении сдержать негативные эмоции. Ну что поделать, не могу я мило улыбаться тому, кто откровенно меня бесит и разговаривать о вякой нелепости с совершенно тупим, по моему мнению, человеком. В большинстве случаев, когда я приезжаю на вызов, люди думают, что я слишко молчалива и угрюма, но они не подозревают, что за всем этим кроется молчаливая ярость на тех, кто так глупо калечит себя, и особенно на непутевых родителей, ведь из-за их невнимательности страдают дети. Только в такие моменты я стараюсь сдержать себя, ведь мне дорога моя работа, и потерять ее я не хочу. Работа... Печально признать это, но она является сейчас единственной моей ценностью, тем, что я обожаю и ненавижу одновременно, тем, что бросить никогда не смогу. Пока смерть не разлучит нас, как говорится.
Я достаточно упрямый человек, и ненавижу, когда со мной спорят и пытаются втюхать свое мнение. На работе меня слушают, и я настолько к этому привыкла, что жду послушания от посторонних людей и в обычной жизни. Обламывают, но меня это совершенно не учит.
Я абсолютно не брезгливый человек, и не трусиха, вещи, которые обычных девушек приводят в ужас, на меня особого впечатления не производят. Совершенно не люблю сюрпризы, одно только это слово заставляет меня напрячься в ожидании чего-то неприятного. Я достаточно активный человек, но только не тогда, когда это касается отдыха. Отпуск я провожу в постели, минимально перемещаясь по квартире и засыпая каждые два часа. Это своеобразная перезагрузка, пополнение сил для очередного взрывного и чересчур активного года.
Вы редко услышите, как я повышаю голос, не люблю это дело и предпочитаю говорить тихо, это придает антуража. Я матерюсь, возможно, слишком много, и да, выглядит это некрасиво, но что поделать, от привычек слишком сложно избавиться, особенно если каждый день провоцируют. А спровоцировать меня может что угодно. Будь то угол комода, в который я непременно врежусь бедром, или ножка стола, нещадно сбивающая мои бедные мизинчики, мелкое хулиганье, вылетающее на своих скейтах прямо передо мной, или собака соседей, вечно писающая на мой велосипед.
Я чертовски быстро привязываюсь к людям. Ворчу, отталкиваю от себя, делаю вид, что мне все равно, но в то же время переживаю, все ли хорошо, и если нужно - приду на помощь. Я переживаю достаточно долго, если прекращаю общение с тем, чье пребывание в моей жизни меня перестало бесить. Уверяю себя, что мне не так уж и нужно было это общение, в голове выискиваю тысячу причин, почему я должна радоваться расставанию, и обещаю, что больше никогда не попадусь на эту уловку. Мне и самой хорошо, одиночество мне не в тягость.
Я немного неряшлива. Ладно, много. Я из тех, у кого стол перед компьютером заставлен чашками от кофе, о том, что нужно вытереть пыль я вспоминаю только тогда, когда на полках уже можно рисовать картины, а на стуле одежды висит больше, чем в шкафу. Оправдываю себя огромной усталостью после работы. |
Родители развелись, когда мне было восемь, но если честно, что-то долго они тянули. Мою детсткую психику они калечили скандалами с завидной регулярность, два раза в неделю как минимум. Упреки, обвинения, они не стесняясь поливали друг друга грязью у меня на глазах, даже не переживая, что всем этим ранят меня куда сильнее, чем друг друга. Впрочем, в тот момент их не интересовал ребенок, который и послужил заключению этого брака. Мимолетный роман, одна неосторожная оплошность, и люди, которые планировали поразвлечься вместе и разойтись в разные стороны вдруг создают свою семью. Дети не сближают. Да, вы можете полюбить своего ребенка, но не прожить благодаря ему всю жизнь с нелюбимым человеком.
Я восприняла новость о разводе спокойно, даже с неким облегчением. Отец уехал жить в другой город, а позже, полюбив другую женщину, переехал жить в Ляфир. Больше с ним мы не общались, первые лет пять он присылал мне открытки на день рождения, а позже, решив, что я уже взрослая и как-то переживу, перестал поздравлять. Он был прав, пережила. Мать все никак не могла устроить свое личное счастье, мужчин меня довольно часто, и времени на дочь все никак не находила.
Не смотря на отсутствие контроля, училась я достаточно хорошо, ведь мечтала поступить в медицинский колледж, а потом и университет, и, зная, что материальной поддержки со стороны родителей я не получу, оставалось наедяться только на себя. Я не смогла добиться стипендии, ведь не была сущим гением в учебе или спортивной чемпионкой, поэтому пришлось оформлять образовательный кредит. Выплачивала я его долго, но другого выхода тогда не было.
В шестнадцать лет я залетела от парня, с которым встречались от силы пол года. Сделать аборт я не смогла, хоть он и предлагал оплатить все, да и мама была решительно настроена отвести меня на это убийство. Я нашла другой выход, нашла родителей для своего ребенка. Мне приходилось ходить беременной в школу, терпеть все те оскорбительные слова и осуждающие взгляды, но я ни разу не пожалела о своем решении дать жизнь ребенку и подарить двум хорошим людям возможность стать родителями.
В студенческие годы я отрывалась как могла, пыталась не думать о том, что где-то есть моя родная дочь, часто ходила на вечеринки и, конечно же, учила. И, если в колледже я была среди таких себе середнячков, то в университете, нагулявшись и набравшись немного ума, я повысила свою успеваемость.
Помню, как выбрала свою специальность. На моих глазах сбили человека, и я была единственной, кто не оцепенел от увиденной картины и кинулся к нему. Я вызвала неотложку и сделала все, что могла для поддержания жизни в том бедолаге. Помню то удовольствие, которое испытала, услышав, что я сделала все правильно. Жаль, что никто тогда о образумил меня, не рассказал об опасности, об огромном количестве сметрей и внутреннем выгорании, которое настигает людей этой профессии.
Закончив университет, я должна была уехать на интернатуру в другой город, в Валеншайн. За несколько дней до отъезда я отыскала приемных родителей моей дочери. Не знаю зачем, но я пришла посмотреть на нее, издалека, ведь прекрасно помнила свое обещание не подходить к девочке. Она играла с ребятами своего возраста на газоне в парке, а ее родители сидели на лавочке и наблюдали за малышкой. Оперевшись плечом о многолетний дуб, я наблюдала за тем, как маленькая копия меня пускала солнечных зайчиков в глаза мальчику, который прыгал от возмущения и орал. Хмыкнув, я с улыбкой подумала, что характером она тоже в меня. Я бы долго еще просто так наблюдала, если бы не встревоженный голос не спросил меня, что я здесь делаю. Бедная женщина заметно дрожала и была слишком бледна и встревожена. Я честно ответила, что не знаю, а потом быстро добавила, что не подойду к девочке, более того, я уезжаю в другой город и больше никогда не приеду обратно. Не знаю, откуда во мне тогда было столько фатализма, но свое обещание я сдержала, ни разу еще не приехав в родной город.
Интернатура выжимала все соки, я часто дольше, чем это было положено оставалась на дежурствах, лишь бы увидеть больше, научится больше. Мысли о дочери не покидали меня, но я отчетливо понимала, что ничего хорошего ей не дам, и влезать в ее жизнь будет не честно с моей стороны.
И вот, обучение закончено, я полноценный и самостоятельный врач, а еще зацикленный на работе одинокий человек. Ну что же, за все нужно платить, преуспеть во всем невозможно, и я приоритеты уже расставила.
|
- 
- 
- 
- 
