Бран О'Рейли

образ

дата рождения

социальный статус

раса

Джейкоб Тремблей

28.03.2016 года

Не организован. Находится на домашнем обучении.

Вампир

БИОГРАФИЯ

Родился и прожил всё своё дество в Эзайлеле. Начало жизненного пути Брана было счастливым и спокойным, в полноценной семье, состоящей из двух вполне себе успешных родителей. Отец, Берак, часто пропадал на работе, как и старший брат Эммит, так что львиную долю в воспитание мальчика вложила именно мать, Анна. Малыш никогда не доставлял хлопот матери, он был из тех детей, кто редко поистине требовал внимания: спокойно сидел в коляске, на руках или автокресле, словно бы предпочитая бессмысленному рыданию и суете внимательно вслушиваться в звуки и изучать окружающий мир большими, светлокарими глазами, держа перед собой прорезыватель для зубов. Мать, Анна, до сих пор хранит снимки, когда Брану впервые показали в ясный день необъятное голубое небо, убирая козырёк коляски в сторону, и сколько в тех родных глазах, неоторывно устремлённых в высь, было настоящего, искреннего удивления и восторга. Или снимки о том, как искренне улыбался ребёнок простым прохожим или родным, что его брали на руки, словно желал поделиться той первозданной радостью и счастьем со всеми, чтобы перестали хмуриться и быть такими серьёзными. Бран и в дальнейшем, по мере взросления, оставался всё таким же любознательным, скорее всего именно эта черта характера заставила его быстро и почти самостоятельно встать на ноги, чтобы бегать, изучать, находить, следить, прятаться, пробовать, терпеть неудачи и падения. А к 4,5 годам мальчик уже выучил алфавит, чтобы сначала медленно и несвязно, позже уверенно начать читать те красочные «фолианты», что хранились на маминых и папиных полках под названием энциклопедии. Более того, Анна часто включала дома и в машине фоном музыку, не какую-то «орущую современщину», а настоящую вековую классику, и даже чуть повзрослевшего Брана водила на концерты классической музыки и оперы, что посеяло зерно не поддельной любви в сердце мальчика к музыке и позволило выделить любимый музыкальный инструмент - фортепиано. В 7 лет он сказал матери, что хочет научиться играть на фортепиано, желание было воспринято весьма положительно, и вскоре был записан в музыкальную школу, а дома появился клавишный инструмент, гордо занявший почётное место в гостиной.

Бран отличался тем, что всегда был открытым в общении и проявлении положительных эмоций. Как-то мальчик умел находить во всё свет и положительные стороны, даже если с кем-то из сверстников не складывались отношения, в конце концов именно своей добротой и протянутой рукой помощи в трудную минуту он располагал к себе даже самые зачерствевшие сердца. Мальчик никогда не чурался встреч с бездомными животными, время от времени принося им что-нибудь съестного, подлечивал простенькими медикаментами – зелёнка, перекись, бинты - взятые из дома, а тех, кого жизнь потрепала особо сильно относил в ветеринарную клинику и приюты, отдавал тайком сэкономленные карманные деньги на лечение. Если Брана спрашивали кем он хочет стать во взрослой жизни, то без раздумий отвечал, что выучится на ветеринарного врача, а ещё обязательно заведёт себе собаку, о которой так сильно мечтал, но мама была категорически против животных в доме. А когда, будучи уже на восьмом году жизни, Бран узнал о существовании различных детских волонтёрских движениях помощи бездомным, самостоятельно записался в их ряды, хотя мама не одобряла такого, как она называла, «слепого альтруизма», но мешать не стала при условии, что успеваемость в школе и в музыкалке не пострадает. И Бран учился изо всех сил, проявлял ответственность и старательность в делах. Особенно мальчик любил, когда мама расслабленно сидела в кресле, попивала ароматный, травяной чай и умиротворённо слушала его игру на фортепиано. Мир как-будто переставал существовать кроме этого момента для двоих родных сердцем и душой людей. Не хотелось даже допускал такой мысли, что когда-то он не сможет играть для своей мамы, а в редких случаях и для отца, который с гордостью погладит после по голове и скажет, как же гордится быстро подрастающим сыном. Но такой момент наступил, когда Бран разучивал ноктюрн в ми-бемоль мажоре, вовлечённый в процесс не заметил лёгкого головокружения, как и факт того, что из его носа давно идёт кровь и каплями разбивается о белоснежные клавиши. Словно бы в трансе он мерно покачивался и слушал, что выходит, последнее, что он запомнит, как Анна скажет «Сегодня ты играешь особенно хорошо. Что-то случилось?», прежде чем непонятная пелена перед глазами, не желающая расступаться, не затянет, а тело не соскользнёт и не рухнет на пол в ужасном бессилии. Сознание вернётся уже на больничной койке, короткими мгновениями в которых мать рыдает на плече у отца или кто-то из родных держит его за руку, что-то говорит, но не единого слова не разобрать, тут же в сон тянет. От страшного и неизлечимого на сегодняшний день диагноза, врачи лишь руками разводили и не давали никаких прогнозов, разве что неутешительное «осталось не больше месяца, максимум полгода». Мальчик буквально на глазах сгорал от пожирающей его изнутри болезни. За пару месяцев тело исхудало и походило больше на скелет обтянутый тонкой кожей, чем на живого человека. Нить жизни должна была оборваться со дня на день. Между тем Брану снилась неизвестная женщина, что всё чаще приходила во снах, а ощущение было такое, будто он знал её всю жизнь, словно она была роднее, чем мать по крови, хотя никогда и не видел, и даже имени не знал, но оно как будто невесомо всё время крутилось на языке. Был у женщины уютный дом на той стороне чудесной реки, там ждали его все истинно близкие и родные, и не только. Оставалось каких-то тройка метров до берега, когда дно лодки что-то пробило, но вместо прозрачной воды, в трещину просочилась тьма. Женщина была сильно расстроена происходящим, что-то кричала, пыталась ухватить напуганного мальчика, но Бран не смог разобрать её слов, как и пошевелиться. Тьма крепко вцепилась своими когтями, пронизывая всё тело жгучей и невыносимой болью, утягивая куда-то глубоко в пучину неизвестности. Странно, что мальчик очень хорошо запомнил сон, когда очнулся и ещё не раз в своей жизни будет к нему мысленно возвращаться...

В реальности, когда наступил десятый день, в палату Брана зашли теплокровные, он едва не убил своего отца, кинувшись в его сторону с неестественной скоростью. Тело новообращённого работало отдельно от сознания. Жуткий голод и бездонная пустота был похлеще жгучей боли, что будто бы разрывала лёгкие и сердце, заставляя теперь перестроиться на новый режим. Мальчишку от Берака удалось оттащить лишь пятерым рослым санитарам и успокоить только мощным транквилизатором, по дозе способным убить слона. Первые дни в вампирской ипостаси Брану тяжело давались, хоть он и находился в отдельном боксе с пуленепробиваемым стёклами и иногда даже в смирительной рубашке, он всё равно кидался на любого, кто проходил мимо, разбивая себе в кровь руки, ноги, лоб, совершенно не реагируя на чью-либо речь, скалился и рычал как загнанный и дикий зверёныш. Но месяц спустя стабильной диеты на донорской крови, терпеливого, квалифицированного и заботливого отношения персонала сделали своё дело. Скольких нервных клеток стоило Бераку, чтобы не воспользоваться опасными штуками в руках - заряженным шприцем с транквилизатором и электрошокером - против сына, когда тот вдруг мало того, что спокойно отреагировал, так и подошёл ближе. Доверительно посмотрев отцу в глаза, Бран обнял этого замершего человека с транквилизатором и шокером, и сказал своё искренне жалобное и вполне осознанное «Папа, я хочу домой. Я так устал. Когда я увижу маму?». Примерно с того дня особая реабилитация новообращённого в строгой изоляции и заключении закончилась. Бран принял строгие правила, как какие-то заповеди, наложенные отцом: не напади и не навреди, не выходи из дома и ни с кем не пытайся наладить связь до момента, пока «болезнь» не будет взята под «контроль». Но выходило с трудом, даже по пути домой тонированные окна в машине не помогали, чтобы не думать и не искать взглядом кому бы сейчас вцепиться в глотку. Тщательно притуплённый голод умудрялся играть сознанием Брана, как шаловливый котёнок с клубком шерстяных ниток. А дома... Дома ждал совершенно не тёплый приём. В глазах Анны застыл ужас и шок, она не могла вымолвить и слова, вместо этого оттолкнула Брана от себя. Она совершенно не скрывала своего отношения, заверяя, что это больше не её сын, а монстр. Не рад был и тому старший брат Эммит, когда наконец соизволил вернуться после очередной длительной командировки. В какой-то момент всё же назрел семейный конфликт, который совершенно теперь не трогал за душу Брана. Он просто молча и отстранённо наблюдал за смертной суетой. Старший брат с чего-то вдруг дал несокрушимое обещание, что найдёт лекарство от недуга или двух. На что Бран лишь холодно усмехнулся и пожелал не совсем искренней удачи. Верил ли он в слова человека, которого знал едва ли из-за его длительных отсутствий, оттого лишь на словах назывался братом? Нет. Верил ли он отцу, который пропадал на работе и был не лучшим примером семьянина? Нет. Но Анна... Она всегда была рядом, всегда чувствовалась её материнская забота и внимание. И Бран решил стараться исключительно ради неё быть таким, каким она его помнила и, быть может, однажды он заслужит право снова называться её сыном.

С каждым днём Бран потихоньку начинает адаптироваться к жизни среди людей и подавлять в себе желание на них напасть или убить. И несмотря на ежедневную тренировку силы воли, всё также тяжело устоять, чтобы не испить крови учителей, что приходят к ним на дом – оттого он рассеян и не запоминает о чём ему говорят все эти люди, и иной раз не понимает, чего они от него хотят. Бороться с собой и отвлечься от мира ему помогает игра на фортепиано и прослушивание классической музыки через наушники в плеере. Если Бран погружён в музыку, то лучше его не прерывать раньше времени, ведь это действительно подобно медитации и рабочий способ вернуть себя себе. Не так давно что-то новое начало точить внутри никак не связанное с вампиризмом и причина оказалась проста – магия пробудилась. Это он понял, когда ему внезапно захотелось злобно подшутить над соседскими мальчишками, что неподалёку палками тыкали в тело давно мёртвой крысы. Достаточно было сосредоточиться на бездыханном тельце и едва уловимо прошептать губами «проснись», как крыса зашевелилась и кому-то из детей даже пришло в голову добить бедолагу. Однако стоило бесконтрольной слепой крысе почуять рядом живых детишек, как неестественно широко раззявив пасть она до того истошно на них завизжала, что распугала любопытствующих детей прочь, кто-то даже обмочился, а кто-то побежал со слезами жаловаться родителям. Происходящее показалось до того забавным Брану, что тот закатился заливистым смехом, чего уже не было очень давно. Однако стоило Анне подойти ближе и спросить, чем таким весёлым занимается Бран, как практически сразу крыса слегла на том же месте как вновь подкошенная и бездыханная, а у юного вампира пошла носом кровь. Он и сам не понял, что на него нашло, но на интуитивном уровне понял, что это она, магия. Анна напугалась за состояние сына, увела его с улицы, перепугавшись, что Брану снова плохо. А мальчику это только на руку: пусть лучше мать думает, что у него здоровье страдает, чем открылись не совсем приятные способности, что могли сделать его ещё большим монстром в её глазах. А этого теперь Бран боялся больше всего – быть навсегда отвергнутым самым дорогим человеком...

Относительно спокойная жизнь не могла продолжаться без каких-либо последствий, рано или поздно кому-то могло не понравится, что несовершеннолетнего ребёнка сделали вампиром и какой ценой? И мрачная весть не заставила себя ждать. Однажды вечером, возвращаясь после короткой прогулки, Анна и Бран обнаружили под дверью оставленную подарочную коробку с издевательским «от доброжелателя». Брану пришлось уйти до открытия «подарка», опасно дразнящий запах свежей крови ударил сразу. Вскрик матери и нервный звонок отцу о том, что Изекил мёртв – кто-то прислал его отрубленную голову. Что может быть правильнее, чем как можно скорее всей семье уехать из города или страны, но Берак решает остаться в силу того, что не может бросить работу, над которой уже корпеет несколько месяцев. Впрочем, что ещё можно было ожидать от отца? Анна напугана, но впервые, после обращения сына, так крепко держит его руку, словно действительно больше боясь потерять Брана в толпе аэропорта, чем то, что их могут преследовать... Но путь чётко определён на ближайшие дни или недели. Следующая остановка Дюссельфолд, Валенштайн, дом Эммита.       

ДОПОЛНИТЕЛЬНО

Способности персонажа:
IV руна Вакха: Несущий Смерть – Адепт III Ранг

Навыки:
- оказание первой помощи до прибытия скорой помощи, например: перевязать или обработать рану, наложить жгут при сильном кровотечении, дать активированного угля при отравлении, поднести к носу вату пропитанную нашатырным спиртом при обмороке и т.п.
- хороший музыкальный слух;
- знает нотную грамоту;
- играет на фортепиано;
- умеет читать по диагонали и тем самым быстро осваивать новый материал, который к тому же легко запоминает;
- амбидекстр – выполняет дела обеими руками одинаково без выделения ведущей руки, как и пишет одинаково хорошо, правда у правой более размашистый и неаккуратный почерк, чем у левой. Поставил себе цель научиться писать одновременно двумя руками разные тексты или выполнять одновременно два разных дела – пока что выходит посредственно, хватает ровно на пять минут, дальше сбивается.