НИМБ - ПРЕКРАСНАЯ ВЕЩЬ, ЕСЛИ ЕГО МОЖНО ИНОГДА СНИМАТЬ | |
|
|
|
Отредактировано Вильгельм де Вилларс (24.04.2023 00:32)
Любовники Смерти |
В 21 веке в криминальном мире неспокойно. Деятельность некоторых важных шишек стала интересна федеральному бюро расследований Дюссельфолда
D 10 веке до н.э. сенатор Эроса дал указание разрушить храмы Фетиха в столице...
Продолжение следует...
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Любовники Смерти » Откатанные эпизоды » Нимб - прекрасная вещь, если его можно иногда снимать
НИМБ - ПРЕКРАСНАЯ ВЕЩЬ, ЕСЛИ ЕГО МОЖНО ИНОГДА СНИМАТЬ | |
|
|
|
Отредактировано Вильгельм де Вилларс (24.04.2023 00:32)
Некоторое время после мероприятия, проведённого фрау Фехлер, который, к слову, гостям пришлось покинуть в смешке, Аурелия чувствовала себя крайне непривычно. Впервые с момента, как она оказалась в Тезее, она ощутила нечто потустороннее, чему до сих пор не находила логичного объяснения. Обсудить то, что творилось у неё в душе, было не с кем, а потому русалка лишь надеялась, что Вильгельм, сопровождавший её на сей неординарный вечер в компании высокородных любителей острых ощущений (или же просто скучающих), ощущал нечто подобное. С того самого дня им так и не удалось перекинуться и парой слов, кроме сдержанных приветствий или пожеланий доброй ночи. Мужчина попросту избегал общения с ней, более того, нахождения с ней в одной комнате. Релл же, хоть и не была человеком, но человеческие эмоции ей не были чужды, а потому ей было крайне любопытно, отчего он относился к ней с подобной холодностью и даже презрением. Когда же она обратилась к старшему Меррику, чтобы прояснить ситуацию, он всё пытался замять начинающийся диалог фразами в стиле “мальчик ещё молод”, а также неоднократно просил её не обращать на его поведение внимания, обещал переговорить с сыном по душам, но, как казалось девушке, дальше обещаний дело не пошло. И, хотя со времени своего признания Вильгельму в том, что она искала возможности встретиться с ним, чтобы пообщаться лично, прошло довольно много времени, русалка до сих пор не проявляла энтузиазма, чтобы воплотить своё желание в жизнь. В то же время она не раз думала о том, что проникнуть в его спальню и спеть ему морскую колыбельную было бы делом несложным, почему-то медлила. “А что меня, собственно, останавливает?” - спрашивала она у самой себя и не находила на свой вопрос закономерного ответа. Её грызло банальное человеческое любопытство и даже обида. Она, уже примерно зная, как принято общаться мужчинам с женщиной, какие правила необходимо было соблюдать, была скорее обижена его неучтивостью. Да, она была чужой в этом доме, да, его мать, жена сэра Меррика умерла, что безусловно влияло на него, но почему он ненавидел её? Он же не мог подозревать её в убийстве. Или мог? Аурелия не сделала ничего, что бы выдало её, хоть как-то указало на её причастность. Или, опять же, таки сделала? Само её присутствие здесь указывало на это? “Нелогично!” - считала она.
В какой-то момент, гуляя в саду при доме под руку с Робертом, он поделился с ней новостью о том, что в ближайшие дни пройдёт бал в честь дня рождения племянницы короля государства и истово настаивал на том, что она составила ему там компанию, на что русалка честно обещала подумать. И, хотя она не дала чёткого ответа, мужчина почему-то решил, что она непременно согласится, что в итоге вылилось в бурное выяснение отношений между ним и Вильгельмом. Самого конфликта девушка не застала, но слышала от Сесиль, одной из служанок, своей компаньонки, что юный Меррик был яростно против этой затеи. Релл же, хоть и некоторое время загодя решила, что никуда не пойдёт, так как считала, что ей рано вливаться в высшее общество, слишком уж мало она знала и об этикете и местных приличиях, всё равно была недовольна очередным резким проявлением негатива Вильгельма в свою сторону.
В очередной раз бродя по имению в попытках занять себя чем-то, она набрела на гостиную, где как раз в этот момент находился Вильгельм. Он сидел в кресле полубоком ко входу и что-то читал, а потому не сразу заметил появление девушки.
-Странно видеть вас в доме в такой час.
Она сразу же объявила о своем присутствии, даже не потрудившись поздороваться. Почему-то ей казалось, что в их отношениях это даже иногда излишне.
Вильгельм довольно долго жил за границей. Он привык к походным условиям, ему нравилось изучать языки и общаться с местным населением. Он тяжело привыкал к необходимости снова посещать светские мероприятия и общаться в столичном обществе соблюдая все рамки приличия, которыми порой хотелось пренебречь.
К счастью для окружающих у Вильгельма было достойное воспитание, которое не позволяло переходить границы дозволенного, однако не столько это обстоятельство решало, сколько его глубочайшее уважение к матушке, усердно прививавшей все те качества, что так ценило в нём общество.
Вопреки душевным метаниям, которые, к слову, частенько мешали ему быстро уснуть, в столице виконту все же удалось найти себе друзей. Большая их часть состояла из таких же достойнейших и благороднейших людей, посещавших литературные салоны, званные ужины и прочие светские мероприятия, но нашлась бы среди них и парочка совершенно обычных джентльменов, не отличавшихся высоким происхождением или сколько бы то ни было хорошим образованием. Во всяком случае, в общепринятом смысле этого слова. В целом собеседниками он находил их интересными, пусть и не знакомыми со всеми тонкостями культуры поведения. С другой стороны, Вильгельм так долго прожил в Бердерре, что его уже мало что удивляло в людях.
У так называемых друзей виконта было своё видение и мнение о тезейском короле и его политическом курсе. И хотя дальше увлекательных бесед о будущем монархии дело никогда не доходило, и как считал сам Меррик никогда не дойдет, как минимум их страсть к запрещенной ляфирской литературе могла бы вызвать живой интерес у представителей тайной канцелярии, и в частности агентов комитета, рыскавшим не только по тезейским трущобам в поисках заговорщиков, но и посещавших куда более приличные места.
Одну из таких книг Вильгельм решил прочитать этим поздним вечером сидя перед камином со стаканчиком крепкого виски, которое должно было сделать процесс чтения куда более приятным. В будущем страницы из этой книги будут буквально «полыхать» под его пальцами и пытливым взглядом, однако пока ни они, ни та информация, что в них была изложена, не вызывали у него отклика в душе или сердце.
Ляфирский виконт знал также хорошо, как и родной тезейский, как и многие другие языки, которые успел выучить к своим годам. Он легко запоминал слова, быстро учился складывать их в предложения, а затем и выдавать в качестве полноценного текста.
Однако этим вечером Вильгельм читал не внимательно, постоянно возвращался на строчку выше, чтобы перечитать или даже переворачивал страницу назад, когда понимал, что мысль была потеряна в какой-то момент. Причина его рассеянности заключалась не в крепком спиртном, которое, пожалуй, тоже сыграло в этом определенную роль, а в том, что он никак не мог сосредоточиться на чем-то, поскольку мысли его были похожи на мушек, которые разлетались в разные стороны.
Стены гостиной, да и весь этот дом, давили на него. Да что там! Давно стоило признать, что на него давили не только стены дома, который в какой-то момент стал для него чужим, но и сама столица, пропитанная грязью и не оправданными ожиданиями. За последние полчаса он несколько раз возвращался к мыслям о том, что хотел бы покинуть Турм и отправиться в Майнфелд, родное графство, где сейчас наверняка было полно дел, которые требовали внимания и мужской руки. Однако пока что-то его все же останавливало от этого шага. Вполне возможно ему не давало это сделать природное упрямство и сложный характер.
От чтения Вильгельма отвлекло одно обстоятельство. В гостиную вошла гостья отца, которая решила нарушить его уединение. Он резко закрыл книгу, перевернул её лицом вниз, чтобы девушка не могла увидеть чтением какая именно литература ему стала вдруг интересна, а затем отпив немного виски из почти полностью опустевшего стакана, поднял на неё слегка поддернутые алкоголем глаза.
-Спешу напомнить, что я в своем доме, – довольно резко начал Вильгельм, – а значит могу быть здесь в любое угодное для меня время. А вот что вы здесь делаете? – в вопросе скрывалась издевка, которая была почти также очевидна, как и то, что он был слишком пьян, чтобы скрывать свое отношение к ней. – Чем обязан, фройляйн? – немного сбавив обороты, спросил виконт, посмотрев на огонь, задорно отплясывавший на дровах. – Неужто мой папенька Вас утомил скучными беседами, и вы решили найти общения в моей компании?
Несмотря на неприветливое настроение, а также довольно резкий для русалки запах алкоголя, Аурелия нисколько не обиделась на Вильгельма. Более того, в ответ она улыбнулась. Сейчас был именно тот случай, когда подобное отношение вызывало лишь насмешку, хотя причиной этому было скорее осознание его беспомощности в том, что Вильгельм никак не мог повлиять на решение своего отца по поводу присутствия в их доме постороннего человека. Интересно, будь супруга Роберта жива, повлияло бы это хоть чуть-чуть на отношение младшего Меррика? На этот вопрос оставалось только гадать, так как возможности проверить это уже, к сожалению не было. Откровенно говоря, о том, что у Роберта имелся сын, русалка понятия не имела ровно до тех пор, пока они ни прибыли в Тезею. Да и стало это известно только благодаря покойной, так как Вильгельм не появлялся в отчем доме слишком долго.
- Я лишь заметила, что вы не часто в последнее время появляетесь дома. - отозвалась темноволосая, - Совсем нет. Он занят работой над какими-то документами, так что я не стала ему мешать. Я гуляла по дому в надежде найти что-то, что могло бы меня занять. Погода не самая приветливая, так что Сесиль, моя камеристка, настояла на том, чтобы я не выходила на прогулку, тем более в одиночестве.
Взгляд девушки упал на книгу, которую мужчина в спешке закрыл. До неё она ещё быть может доберётся, так как книги были отличным показателем склада ума и интересов их читающих, а Вильгельм, несмотря на своё поведение по отношению к ней, был Релл весьма интересен. Вопреки своему любопытству, интересоваться тем, что он читал до её появления, девушка не стала, вместо этого она приблизилась к одному из книжных стеллажей и откуда-то сверху выудила складную шахматную доску. Она обняла её обеими руками, а затем резко развернулась к виконту.
- Знаете, я подумала, что мы с вами неправильно начали. Наше первое знакомство и тот вечер у фрау Фехлер… Я понимаю, скорее всего вы не в настроении, более того, уже имеете предубеждения на мой счёт, но я бы хотела предложить вам попробовать сначала. Я совру, если скажу, что меня не задевает ваше отношение, но я бы хотела наладить хоть какой-то контакт.
Русалка прямо посмотрела на мужчину, не смея отводить взгляд светлых пурпурных глаз. Со слов Сесиль, подобный зрительный контакт заставлял людей начать воспринимать тебя всерьёз. Аурелия лишь надеялась, что Вильгельм недостаточно пьян, чтобы воспринять этот взгляд как вызов или насмешку.
- Я могла бы предложить начать хоть с парии в шахматы. Я только осваиваю азы, так что я могла бы многому у вас научиться. - Релл сделала небольшую паузу, а затем, уже с хитрым прищуром добавила, - Если вам, конечно, есть чему меня научить.
А вот это уже был вызов. Понимая, что её собеседник не совсем трезв, наверняка он отреагирует должным образом на такую очевидную манипуляцию, ведь сам прекрасно видел, что по сути она сейчас банально брала его “на слабо”.
-И вы решили, что занять Вас может моё общество, – раздраженной хмыкнул себе под нос Вильгельм, когда девушка попыталась объяснить каким образом оказалась в гостиной. Он не скрывал своей неприязни, но и не переходить границы дозволенного, не опускался до оскорблений или обвинений, которые порой прокручивал у себя в голове, в основном, когда оставался наедине с собственными мыслями.
Вильгельм не перебивал девушку, однако не упускал момента добавить что-то как бы между строк, чтобы досадить ей. Он выпил уже достаточно, чтобы в теле появилась легкость, но голова оставалась по-прежнему ясной. Ему была неприятна новая пассия отца, но говорил он с ней в повелительном, и даже несколько уничижительным образом скорее по привычке, и чтобы никому из них не могло показаться, что в их отношениях может что-то измениться.
-Предубеждения? Вы слишком высокого о себе мнения, – резко сказал Вильгельм и подняв стакан отхлебнул ещё глоток крепкого алкоголя. Когда он поднял руку его рукав чуть опустился, и девушка могла заметить у него на запястье черную кожаную нитку, на которой был подвязан амулет, служивший защитой от всякого рода нечистой силы. На нём был изображен языческий символ, которым пользовались преимущественно жители Бердерры.
Вильгельм был не таким уж плохим человеком каким хотел казаться, и незадолго до своего отбытия в посольство при Лаире он помог одному бердеррскому племени сберечь детей от лап работорговцев, спрятав их в доме, куда последним был закрыт вход. В благодарность шаман племени преподнёс ему в дар эту безделицу, сказав, что она будет оберегать его защищая как от проклятых песен русалок, которых якобы в море было великое множество, так и от темных духов.
Виконт Меррик относил себя к числу несуеверных людей, которые доверяют больше ученым мужам, нежели проповедникам и прочим причастным. Однако он носил этот амулет в память о тех событиях. Иногда он смотрел на него и думал о людях, которых ему не удалось спасти. О темнокожей девушке, над которой надругались солдаты, и которую он похоронил под деревом, на котором она свела счеты с жизнь, и многих других, чьи судьбы для него оставались неизвестны. В такие моменты рука сама тянулась за спиртным, но ему редко удавалось напиться до такого состояния, при котором в глазах начинало двоиться, а в голове не было ни единой мысли.
-Пытаетесь взять меня на слабо? – облокотившись одной рукой на перекладину кресла и нацепив на лицо самую что ни на есть самодовольную ухмылку, напрямик спросил Вильгельм. Впрочем, ответа он не ждал. Почти всякая тезейская фройляйн стушевалась бы услышав столь прямолинейный вопрос, и, хотя его собеседница не была похожа ни на одну из них, он все же решил не проверять её стойкость. – Учтите, что я не из тех, кому интересно Вам что-либо доказывать. Да и кому бы то ни было, – он поставил стакан на стол, а затем жестом предложил ей присесть в кресло, которое стояло рядом с его.
Вильгельм не понимал отчего она так рьяно пыталась наладить с ним отношения, учитывая, что он всячески выражал своё неудовольствие от общения с ней. Иногда совершенно искренне раздражаясь её поведением, а порой просто, чтобы она не надеялась, что между ними когда-нибудь наступит оттепель.
Меррик видел в ней всего-навсего любовницу отца, пытавшуюся присвоить себе место его почившей матушки. Он не мог представить себе ситуацию, в которой ещё достаточно молодой мужчина, способный жить полноценной жизнью вдруг приводит в свой дом женщину, с которой его не связывают близкие отношения. Такое могло бы быть допустимо только в одном случае, если бы они были родственниками, но всем было прекрасно известно, что кровные узы их не связывают.
Когда девушка положила на стол шахматную доску и начала раскладывать фигурки, Вильгельм наблюдал за тем, как она это делает, размышляя над причинами её появления в этом доме. После того как все фигуры были расставлены, он сообщил, что всегда играет черными. Право же первого хода было за белыми.
Когда Аурелия сделала шаг на доске, мужчина сдвинул кончиком мизинца одну из своих пешек.
-Ответьте, только честно, почему Вы до сих пор здесь? – спросил Вильгельм, продолжая рассматривать фигурки на доске. – С моим отцом все понятно, он мужчина, а мужчинам свойственно порой заглядываться на молоденьких девушек вроде Вас, – теперь он уже поднял на неё взгляд, посмотрел на личико, а затем снова на доску, – но вот, что такого Вы нашли в нём? Титул? Состояние? Неужто рассчитываете, что статус любовницы может когда-нибудь измениться на статус жены и хозяйки этого дома?
Вильгельм не щадил её чувства, но именно благодаря этому она могла узнать, что именно его беспокоило, и раздражало одновременно. Ему было тягостно от того, что отец предает память о его матери, хотя не прошло ещё и полгода с того момента, как её не стало. Кроме того, несмотря на любовь к женщине, давшей ему жизнь, он все же воспитывался в обществе, в котором роль женщины была определена и в ней не было места полному равноправию.
Вы здесь » Любовники Смерти » Откатанные эпизоды » Нимб - прекрасная вещь, если его можно иногда снимать