В её теле вновь забурлила жизнь, даря ощущение полноты бытия. Цвета обрели насыщенность, звуки — ясность, и словно до неё доносился шепот звезд и луны, взирающих на кровавое пиршество с небесных высот. Колестис выпустила из рук очередное тело и подняла голову, позволяя лунному свету коснуться её лица. Она подняла руки наверх, словно желая дотянуться до ночного светила и прикоснуться к нему.

На самом деле, взор Колестис был обращен не к лунному свету, а к еле заметным кровавым струям, что соединяли её с теми вампирами, с которыми её связывала кровная связь. Она различала их так же отчётливо, как обычные люди воспринимают солнце и луну, а те, кто разделял с ней эту связь, ощущали её переживания от начала кровавой вакханалии и до текущего момента. Хотя, конечно, у одних картины бойни были более насыщенными, а у других – лишь мимолетными видениями, словно кратковременные вспышки. И чем больше возрастала её мощь, тем прочнее становились кровавые нити, которые прежде казались почти исчезнувшими.

Протянув руку к одной из светящихся линий, как будто желая осознать её суть, она вмиг перенеслась в гудящий бар и увидела мир глазами своего потомка, наблюдая за происходящим. Её чувства были противоречивыми. Сознание не успевало осмыслить увиденное, ведь она покинула этот мир несколько столетий назад и не знала, как он изменился за это время.