Колестис спала и видела разноцветные сны, в которых пряталась от жестокого мира, опостылевшего ей гораздо раньше, чем человечество изобрело машины. В грёзах она не ощущала ни страдания, ни восторга, лишь безмятежность, даруемую одиночеством. И в этом одиночестве её душа находила отдохновение, которого она не имел, возвращаясь в реальность.

Вернув Колестис к жизни, бог Смерти, словно открыл древнюю шкатулку, которую не стоило трогать. Возможно, до рокового решения её братьев вонзить кинжал из тиса ей в сердце, она и была нестабильна, но теперь её сознание казалось разбитым на осколки.

Тем не менее, один голос – голос неутолимого голода – неизменно звучал наиболее отчётливо и властно среди всех прочих, вынуждая её подчиниться и вернуться в мир, который, почти лишившись человечности, теперь воспринимался ей как изобильный пир.

В шатер, где Колестис провела последние четыре дня в глубоком сне, тихонько пробрался ветерок. Он слегка взметнул края плотной ткани, пропуская внутрь целую палитру ароматов, щекочущих её чувства. До неё донесся дым от тлеющих поленьев, отблески пламени которых мерцали вдали, едва ощутимое благоухание диковинных цветов, сливающееся с запахом земли и вечерней сырости. Но наиболее отчетливым был запах человеческого тела.

Ещё не проснувшись окончательно, Колестис уже видела перед своим внутренним взором пульсирующие жилки на шеях людей, которые находились неподалеку от шатра. Каждый из них был погружен в свои заботы: кто-то следил за жарящимся на огне кабаньим окороком, а кто-то увлечённо спорил о чём-то. Их мысли были для неё закрыты, но она понимала, что они чувствуют и чувствовала тоже.

Словно желая вобрать в себя все запахи, Колестис жадно вдохнула воздух, приоткрыв губы, и ее клыки стали заметно больше. Сначала показалась одна пара клыков, а затем и вторая. Они были гораздо больше и внушительнее, чем у других вампиров, которые произошли от неё и подобных ей.

Голод заставил Колестис открыть глаза. В одно мгновение её зрачки налились золотым сиянием, словно этот оттенок поглотил все остальные цвета. Он же заставил её подняться с ложа и покинуть шатер.

Пустынный ветер поднял песок, когда Колестис отодвинула ткань и покинула место своего сна, оказавшись на улице. Она подняла голову и посмотрела на небо, которое этой ночью было усыпано мириадами ярких звезд. Воспоминания еще путались, но она ощущала, что ночной мрак более милостив к ней, чем свет дня.

Колестис опустила взгляд и посмотрела на свои руки. Кожа её была все такой же белоснежной и гладкой, как в те годы, когда она ещё не знала жажды. Она стояла у шатра, пытаясь осознать, что в ней изменилось, а люди, которые сновали по лагерю, ещё даже не догадывались в какой опасности они оказались.

Очередной порыв ветра принес с собой запах человеческого тела, который заставил Колестис поднять взгляд и устремить свой взор на того, кому он принадлежал. Юноша, от которого исходил этот запах, приблизился к объёмной бочке, намереваясь забрать немного воды ковшом, но ковш выскользнул из его рук, практически беззвучно коснувшись водной глади, а сам он зашелся хрипом.

Колестис оказалась у него за спиной и буквально вгрызлась в шею, словно дикое животное. Звуки хрипов и чавканья заставили сидевших неподалеку людей, которые играли в карты, обернуться. На их лицах отразился ужас, когда до них дошло, что происходило.

Колетис прекратила терзать свою первую жертву только после того, как его голова отделилась от тела и упала, а бездыханное тело обмякло на земле. Его кровь обильно залила её подбородок, руки и одежду, но она, переступив через труп, продолжила свой путь, повинуясь лишь зову жажды, звучащему в её разуме.

По лагерю прошел гвалт голосов. Свидетели того, что произошло с юношей, которому не посчастливилось стать первой жертвой Колестис, поспешили сообщить о случившемся остальным, но не смогли спасти тем самым собственные жизни.

Оказавшись позади одного из них, Колестис снова вонзила зубы в мягкую плоть и большими глотками осушила её содержимое, словно пакетик сока, не обращая внимание на крики и поднявшийся гвалт.

Испуганные люди начали хвататься за оружие, надеясь, что оно сможет защитить их. Крики, которые наполнили лагерь, смешивались с клекотом проснувшихся птиц и пением цикад, прячущихся в редких кустах и за камнями.

Песок пустыни впитал в себя кровь погибших этой ночью людей, чьи души легко отделялись от тел и склонившись над ними, до конца не понимали, что произошло. Колестис видели их, но не обращала на них внимание, как и на те темные тени, что пришли за ними через какое-то время. Она чувствовала их присутствие, улавливала знакомый смрад смерти, но была слишком увлечена другим.

В её теле вновь забурлила жизнь, даря ощущение полноты бытия. Цвета обрели насыщенность, звуки - ясность, и словно до неё доносился шепот звезд и луны, взирающих на кровавое пиршество с небесных высот. Колестис выпустила из рук очередное тело и подняла голову, позволяя лунному свету коснуться её лица. Она подняла руки наверх, словно желая дотянуться до ночного светила и прикоснуться к нему.

На самом деле, взор Колестис был обращен не к лунному свету, а к еле заметным кровавым струям, что соединяли её с теми вампирами, с которыми её связывала кровная связь. Она различала их так же отчётливо, как обычные люди воспринимают солнце и луну, а те, кто разделял с ней эту связь, ощущали её переживания от начала кровавой вакханалии и до текущего момента. Хотя, конечно, у одних картины бойни были более насыщенными, а у других – лишь мимолетными видениями, словно кратковременные вспышки. И чем больше возрастала её мощь, тем прочнее становились кровавые нити, которые прежде казались почти исчезнувшими.

Протянув руку к одной из светящихся линий, как будто желая осознать её суть, она вмиг перенеслась в гудящий бар и увидела мир глазами своего потомка, наблюдая за происходящим. Её чувства были противоречивыми. Сознание не успевало осмыслить увиденное, ведь она покинула этот мир несколько столетий назад и не знала, как он изменился за это время.

Колестис выпустила нить и моргнув снова оказалась в лагере. Она окинула взглядом пространство вокруг и увидела вокруг разбросанные тела людей, которых не так давно осушила. Головы большинства из них были отделены от тел. Безжизненных тел было много, но ещё больше было тех, кто ещё стоял на ногах и с ужасом наблюдал за ней.

Один из людей неспешно упал на колени, склонив голову в знак подчинения. Она, заинтригованная, наблюдала за ним, после чего быстро взглянула на остальных, как будто гадая, последуют ли они его примеру. Увидев, что Колестис не проявляет агрессии, они, искоса взглянув на преклонившего колено, повторили его действие, надеясь на ее милосердие. И она, словно вспомнив о чем-то, не тронула их.

Затем из толпы внезапно вышел мужчина. Это был Фетих. Она не сразу узнала его, поскольку он изменился, но все же узнала. Её подбородок, руки, одежда, были в крови, но она не чувствовала себя грязной. Когда он подошел к ней, Колестис коснулась его лица, испачкав щеки в крови. Она снова изучала его черты, словно хотела убедиться в том, что глаза не обманывают её.

Отредактировано Колестис (31.03.2025 23:41)