Колестис спала и видела разноцветные сны, в которых пряталась от жестокого мира, опостылевшего ей гораздо раньше, чем человечество изобрело машины. В грёзах она не ощущала ни страдания, ни восторга, лишь безмятежность, даруемую одиночеством. И в этом одиночестве её душа находила отдохновение, которого она не имел, возвращаясь в реальность.

Вернув Колестис к жизни, бог Смерти, словно открыл древнюю шкатулку, которую не стоило трогать. Возможно, до рокового решения её братьев вонзить кинжал из тиса ей в сердце, она и была нестабильна, но теперь её сознание казалось разбитым на осколки.

Тем не менее, один голос – голос неутолимого голода – неизменно звучал наиболее отчётливо и властно среди всех прочих, вынуждая её подчиниться и вернуться в мир, который, почти лишившись человечности, теперь воспринимался ей как изобильный пир.

В шатер, где Колестис провела последние четыре дня в глубоком сне, тихонько пробрался ветерок. Он слегка взметнул края плотной ткани, пропуская внутрь целую палитру ароматов, щекочущих её чувства. До неё донесся дым от тлеющих поленьев, отблески пламени которых мерцали вдали, едва ощутимое благоухание диковинных цветов, сливающееся с запахом земли и вечерней сырости. Но наиболее отчетливым был запах человеческого тела.

Ещё не проснувшись окончательно, Колестис уже видела перед своим внутренним взором пульсирующие жилки на шеях людей, которые находились неподалеку от шатра. Каждый из них был погружен в свои заботы: кто-то следил за жарящимся на огне кабаньим окороком, а кто-то увлечённо спорил о чём-то. Их мысли были для неё закрыты, но она понимала, что они чувствуют и чувствовала тоже.

Словно желая вобрать в себя все запахи, Колестис жадно вдохнула воздух, приоткрыв губы, и ее клыки стали заметно больше. Сначала показалась одна пара клыков, а затем и вторая. Они были гораздо больше и внушительнее, чем у других вампиров, которые произошли от неё и подобных ей.

Голод заставил Колестис открыть глаза. В одно мгновение её зрачки налились золотым сиянием, словно этот оттенок поглотил все остальные цвета. Он же заставил её подняться с ложа и покинуть шатер.

Пустынный ветер поднял песок, когда Колестис отодвинула ткань и покинула место своего сна, оказавшись на улице. Она подняла голову и посмотрела на небо, которое этой ночью было усыпано мириадами ярких звезд. Воспоминания еще путались, но она ощущала, что ночной мрак более милостив к ней, чем свет дня.

Колестис опустила взгляд и посмотрела на свои руки. Кожа её была все такой же белоснежной и гладкой, как в те годы, когда она ещё не знала жажды. Она стояла у шатра, пытаясь осознать, что в ней изменилось, а люди, которые сновали по лагерю, ещё даже не догадывались в какой опасности они оказались.

Очередной порыв ветра принес с собой запах человеческого тела, который заставил Колестис поднять взгляд и устремить свой взор на того, кому он принадлежал. Юноша, от которого исходил этот запах, приблизился к объёмной бочке, намереваясь забрать немного воды ковшом, но ковш выскользнул из его рук, практически беззвучно коснувшись водной глади, а сам он зашелся хрипом.

Колестис оказалась у него за спиной и буквально вгрызлась в шею, словно дикое животное. Звуки хрипов и чавканья заставили сидевших неподалеку людей, которые играли в карты, обернуться. На их лицах отразился ужас, когда до них дошло, что происходило.

Колетис прекратила терзать свою первую жертву только после того, как его голова отделилась от тела и упала, а бездыханное тело обмякло на земле. Его кровь обильно залила её подбородок, руки и одежду, но она, переступив через труп, продолжила свой путь, повинуясь лишь зову жажды, звучащему в её разуме.

По лагерю прошел гвалт голосов. Свидетели того, что произошло с юношей, которому не посчастливилось стать первой жертвой Колестис, поспешили сообщить о случившемся остальным, но не смогли спасти тем самым собственные жизни.

Оказавшись позади одного из них, Колестис снова вонзила зубы в мягкую плоть и большими глотками осушила её содержимое, словно пакетик сока, не обращая внимание на крики и поднявшийся гвалт.

Испуганные люди начали хвататься за оружие, надеясь, что оно сможет защитить их. Крики, которые наполнили лагерь, смешивались с клекотом проснувшихся птиц и пением цикад, прячущихся в редких кустах и за камнями.

Песок пустыни впитал в себя кровь погибших этой ночью людей, чьи души легко отделялись от тел и склонившись над ними, до конца не понимали, что произошло. Колестис видели их, но не обращала на них внимание, как и на те темные тени, что пришли за ними через какое-то время. Она чувствовала их присутствие, улавливала знакомый смрад смерти, но была слишком увлечена другим.

В её теле вновь забурлила жизнь, даря ощущение полноты бытия. Цвета обрели насыщенность, звуки - ясность, и словно до неё доносился шепот звезд и луны, взирающих на кровавое пиршество с небесных высот. Колестис выпустила из рук очередное тело и подняла голову, позволяя лунному свету коснуться её лица. Она подняла руки наверх, словно желая дотянуться до ночного светила и прикоснуться к нему.

На самом деле, взор Колестис был обращен не к лунному свету, а к еле заметным кровавым струям, что соединяли её с теми вампирами, с которыми её связывала кровная связь. Она различала их так же отчётливо, как обычные люди воспринимают солнце и луну, а те, кто разделял с ней эту связь, ощущали её переживания от начала кровавой вакханалии и до текущего момента. Хотя, конечно, у одних картины бойни были более насыщенными, а у других – лишь мимолетными видениями, словно кратковременные вспышки. И чем больше возрастала её мощь, тем прочнее становились кровавые нити, которые прежде казались почти исчезнувшими.

Протянув руку к одной из светящихся линий, как будто желая осознать её суть, она вмиг перенеслась в гудящий бар и увидела мир глазами своего потомка, наблюдая за происходящим. Её чувства были противоречивыми. Сознание не успевало осмыслить увиденное, ведь она покинула этот мир несколько столетий назад и не знала, как он изменился за это время.

Колестис выпустила нить и моргнув снова оказалась в лагере. Она окинула взглядом пространство вокруг и увидела вокруг разбросанные тела людей, которых не так давно осушила. Головы большинства из них были отделены от тел. Безжизненных тел было много, но ещё больше было тех, кто ещё стоял на ногах и с ужасом наблюдал за ней.

Один из людей неспешно упал на колени, склонив голову в знак подчинения. Она, заинтригованная, наблюдала за ним, после чего быстро взглянула на остальных, как будто гадая, последуют ли они его примеру. Увидев, что Колестис не проявляет агрессии, они, искоса взглянув на преклонившего колено, повторили его действие, надеясь на ее милосердие. И она, словно вспомнив о чем-то, не тронула их.

Затем из толпы внезапно вышел мужчина. Это был Фетих. Она не сразу узнала его, поскольку он изменился, но все же узнала. Её подбородок, руки, одежда, были в крови, но она не чувствовала себя грязной. Когда он подошел к ней, Колестис коснулась его лица, испачкав щеки в крови. Она снова изучала его черты, словно хотела убедиться в том, что глаза не обманывают её.

Отредактировано Колестис (31.03.2025 23:41)

Внезапно охваченная трепетом, которого, казалось, не испытывала секунду назад, Колестис ласково коснулась пальцами очертаний скулы и подбородка бога Смерти, явившегося ей в обличье простого человека. С наивным удивлением, присущим ребёнку, и с трепетом, свойственным существу, чей жизненный путь превысил три тысячелетия, она рассматривала его лицо, словно оно было высечено из камня.

В ней всё ещё бурлил древний инстинкт, однако сквозь густую завесу ощущений, она уловила его голос и ненадолго сомкнула веки. Воспоминания нахлынули на неё, словно мощный поток. Колестис на мгновение перенеслась в прошлое и оказалась в его объятиях, как будто это произошло только вчера и время, и пространство не стояли между ними.

—Как же долго я была заточена в мире снов, — произнесла Колестис, разомкнув веки и посмотрев на него. — Иногда, в тех грёзах, я видела твой образ, — она чуть склонила голову, словно хотела рассмотреть его лицо со всех сторон. — Ты изменился с нашей последней встречи, но все также красив, — её губы тронула улыбка.

Колестис захлестнула эйфория от выпитой крови. Должно быть, её количества вполне хватило бы для утоления голода небольшого клана вампиров. Однако её тоска по жизни, жажда вновь испытать ощущения и стремление почувствовать, как энергия наполняет каждую частицу её существа, были ненасытны. Эта бесконечная потребность в чувствах превращала её в неимоверно грозную силу.

— Многие испытывали ко мне чувства, однако никто и близко не любил так, как это делал ты, — проговорила Колестис, будто что-то припомнив. Она запустила пальцы в его густые волосы и заставив чуть наклониться поцеловала в губы.

Поцелуй этот был исполнен отголосков былых чувств, вспыхнувших с новой яркостью, и предвкушения чего-то большего. В нем чувствовалась пылкая страсть, которая переполняла её существо до краев. В любви она была столь же неутомима, как и в разгар сражения.

Колестис чувствовала, как сквозь его тело струится жизнь, теплая и яркая, как летнее солнце, которое когда-то согревало её кожу. Она ещё не знала, что небесное светило восстало против неё и всех её потомков.

Губы Фетиха по-прежнему отличались нежностью и уступчивостью, а его любовь дарила ей тепло, пробуждая уснувшие чувства. Она ощущала глубину его тоски и страстное желание их воссоединения, словно его эмоции обрели физическую форму.

Оказавшись в шатре, при тусклом мерцании свечей, расставленных по углам, они рухнули на просторное ложе, покрытое шелковистыми простынями и мягкими подушками. Фетих вновь услышал звонкий смех любимой. Казалось, будто её помрачение рассудка отступило навсегда, и она безвозвратно вернулась к нему.

Взгляд Колестис был все тем же, что и в те времена, когда их взаимная страсть била ключом, но обстоятельства заставляли их скрывать свои чувства в темноте. Они были тайными любовниками, которые могли лишь мечтать о том, что однажды им не придется прятаться.

— Ты все также любишь меня? —спросила Колестис, заглянув ему в глаза.

Медленно освободив одно плечо от узкой лямки платья, она дала ткани возможность упасть. Ее ладонь скользнула по сильному мужскому телу, мягко поползла вверх и замерла, когда кончики пальцев коснулись его губ. Наклонившись, Колестис провела большим пальцем по его нижней губе, заставляя чуть приоткрыть рот и вновь подразнивая поцеловала.

— Ты будешь любить, даже если я обращу все вокруг в прах, — это прозвучало не как вопрос, а как уверенное заявление, ведь она знала, что он чувствует. Его любовь была для нее очевидна, как и его образ перед глазами. — Тогда будь моим сейчас и навсегда, — прошептала она, проводя руками по его торсу и, достигнув пояса брюк, машинально принялась их расстегивать.

Отредактировано Колестис (05.04.2025 02:25)

— Навсегда, — прошептала она, касаясь его губ своими, и они снова слились в страстном поцелуе. Колестис ещё ощущала металлический привкус крови на языке, но это лишь усиливало её жгучее желание снова почувствовать себя с ним одним целым.

То ли недавние события, то ли объятия бога Смерти, а, возможно, и то, и другое, заставили её на время позабыть обо всех невзгодах, которые произошли в прошлом. Воспоминания о том, что случилось после их разлуки и долгих лет вдали друг от друга, словно растаяли в дымке страстного влечения. Сейчас, когда они наконец вместе, не стоило тратить драгоценное время на переживания о прошлом. У них ещё будет достаточно времени на разговоры.

В эту самую минуту Колестис желала не разговоров, а действий. Когда они остались без одежды и их тела соприкоснулись, она почувствовала, как волна тепла наполняет её.

Обвив его шею руками, Колестис прижалась к нему, ощущая силу его объятий вокруг своей талии. Казалось, он стремился навеки привязать её к себе, не желая расставаться ни на мгновение. В каждом его движении ощущалась гармония нежности и необузданного влечения, создавая неповторимую симфонию чувств. Его поцелуи были наполнены такой же страстью и нежностью, как и её собственные.

Позабыв обо всех мирских заботах, они растворились друг в друге, погружаясь в бурный поток эмоций. Его имя срывалось с губ Колестис, в ответ он одаривал её жаркими поцелуями. В тот самый миг существовал лишь их собственный мир, сотканный из страсти и трепетной нежности, где не было места никому другому, и ничто не могло омрачить их уединение.

Он потратил целых три года на её поиски, мечтая о воссоединении. Все эти три года он жил надеждой на скорую встречу. В конце концов, упорство Фетиха было щедро вознаграждено. Она снова была с ним. Снова целовала его. Смеялась. Дарила ему себя и свою любовь.

Пламя свечей отбрасывало тени на стены шатра, создавая причудливый танец света и тьмы. В воздухе витал легкий аромат экзотических благовоний. Где-то на улице доносились голоса людей, которые время от времени обрывались лаем собак, но все звуки утопали в томных вздохах.

Колестис чувствовала, как каждая клеточка ее тела отзывается на его прикосновения. Она ощущала, как волна за волной накрывает ее блаженство. Она уже успела позабыть, каково это быть с ним, но он очень быстро напомнил ей об этом.

Когда их страсть немного утихла, и они лежали в объятиях друг друга, Колестис чувствовала себя снова живой.

— Какое блаженство, вновь ощущать вкус жизни, — проговорила она, слегка приподнявшись и нежно касаясь его подбородка кончиками пальцев. — Я чувствую, как во мне пробуждается сила, и ещё совсем немного осталось до того, как я полностью верну себе то, что у меня отняли. Ты пробудил меня?

Колестис не имела воспоминаний ни о пробуждении, ни о последующих событиях. Её новая жизнь началась с момента, когда она открыла глаза и, выйдя из шатра, ощутила зов голода, побудившего её действовать.

— Кем были те люди для тебя? — спросила она.

Колестис не спрашивала у него, почему он пропал. Она не спрашивала и о том, что ему пришлось пережить. Её воспоминания возвращались постепенно. Нельзя было опережать события.

Отредактировано Колестис (06.04.2025 01:36)