Эдвин, впрочем тогда его называли не так, родился почти два века назад в портовом городе Королевства Тезеи — Ингвер. Это густонаселённый пункт, именуемый так же северной столицей, в основном, благодаря тому, что через город проходит самая крупная морская сеть поставок. Своих родителей мальчик почти не знал: только расплывчатый образ отца, который ведёт с ним разговоры на палубе корабля, но само содержание взрослых бесед детский разум не сохранил. Так, отдельные, ничего не значащие фрагменты. Свою мать он не видел никогда. Зато он отлично знал дядю Нильсона, которому достался на попечение. Старик часто напоминал ему о родителях: о том, какой шлюхой была его мать, и насколько малую сумму она взяла, чтобы отдать ребёнка и исчезнуть; о том, каким идиотом был отец, охулённый капитан военного судна, падший от рук собственной команды в одном из доков. То ли дело сам Нильсон, сколотивший своё состояние и репутацию головой, старением, а где нужно — средствами иного рода.
Дядя его был не простым человеком с позиции современной психологии, внутри него нередко сталкивались многогранные коллизии. Но таким родным и простым для большинства семей прошлого и настоящего. Это самый обыкновенный ленивый и обиженный на свою долю человек со слабым моральным комплексом и хилой внутренней натурой. Зато удар у него был крепким, а если ещё и с замаха..! Нильсон выстраивал неблагодарное отношение к племяннику, однако дал ему кров, некоторое воспитание, а затем и образование. Средств у старика и вправду было в достатке, как у важного государственного деятеля при северном дворе.
В детстве разум Эда могли заволакивать фантази, смысл которых отвергал слова дяди. Сын шлюхи и пройдохи, отданный за десять монет? Нет, конечно же нет. Он сын пропавшей дочери купца и её телохранителя; членов тайной секты, чьё положение должно было храниться в секрете; волшебников; отпрысков заморской королевской семьи! Но всё это было очевидной мечтой, в существование и реальность которой Лайтвуд ни на йоту не верил, и никогда не ждал, что она осуществится. Это было редким средством забыться до того, пока он не попробовал наркотик, алкоголь и самое главное — азарт.
Нильсон срывал злость на мальчике, а мальчик нашёл выход своим чувствам через общество. Сначала сверстников, где он провоцировал порой совершенно безумные мероприятия, граничащие с административным беспорядком. В какой-то момент они привлекли внимание местных офицеров порядка, тогда Нильсон перешёл к более серьёзному методу воспитания, как следствие, Эдвин познакомился с более опасными средствами ощущений.
И даже когда подростка отправили в военную академию, он всё равно продолжал создавать репутацию озорника, правда, уже в меньших масштабах. Там же прославилось ещё одно качество Лайтвуда — невероятная наглость. Он мог занять преподавателя на большую часть занятия, уделяя внимание только своему достижению в области научного предмета. Амбициозный студент по несколько раз окликал на себя старших: посмотрите, это сделал я, студент n-ой группы, следующего имени и от такого рода. И им могли бы пренебречь, если бы указанные достижения не были бы действительно стоящими.

Вернувшись домой к Нильсону, Эдвин столкнулся с внезапным изменением в поведении старика. Тот по прежнему оставался ворчливым хреном, но стал так же проявлять выдержанность и едва заметную теплоту. Это позволило развязать Лайтвуду руки в финансах: деньги как дополнительный ключ воздействия на некоторых людей. Или в некоторые дома. Эд буквально захлёбывался образовавшимися возможностями, ему хотелось преуспеть везде, но больше всего он преуспел в азартных делах, сыскавший славу шулера. Не смотря на то, что многие вяжут с монархией и контролем отсутствие свободы и досуга, на практике, за пределами ассоциаций демократичных дураков, находится целый мир красочный и богатый. Со своими опасностями и своим привкусом крови.
В это время он стал завсегдатаем борделя, но не как клиент, а как поставщик специфических услуг азартно-развлекательного характера. Такие места полны опустившихся людей с набитым кошельком, сыграть на азарте и низменных желаний ни стоило никакого труда. Предметом ставок могло быть что угодно: от карты Чёрной Дамы до лона той потаскухи. Правда была одна игра, которую Эдвин никогда не затевал: является ли та женщина у стойки его матерью; или, может быть эта, на мясистых коленях провонявшего толстяка; а стой, что у окна они даже чем-то похожи. Возможно, именно по этой причине бордель и места ему подобные были поиском наживы, острых ощущений, а не сексуального удовольствиям. Пошлость и женщин было приятней получить в другой игре, отнимающей не меньше сил и денежных средств.
Неупокоенная жизнь в поисках неизвестного идеализированного чувства затянулась. Нильсон пытался пристроить своего племянника к государственному чину, однако того быстро разжаловали за отсутствие выдержанного, дисциплинированного характера — только разжаловали, не больше. Считай, уже хорошо. Однако свой статус в звании мужчина вскоре вернул сам, добровольно приняв участие в некоторых мелких, внутренних конфликтах. Вернулся почти героем, одетый в южные дары Королевства. Чтобы затем его (чин) снова отняли. В эту игру невозможно было играть вечно, ещё раз, другой и нагрянули бы более серьёзные последствия. И всё-таки в неё играли: внезапно мир подстроился под дерзость молодого человека, а его имя стало почти нарицательным в кругах цивилизованного общества.

В эту игру прекратил играть сам Эдвин, когда на одном из цирковых представлений стал единственным свидетелем особого номера. Конечно же, он принимал всё происходящее за шутку, спектакль, однако смекалистый ум не мог найти объяснение особенным эффектам этого шоу: отдельные его элементы действительно казались магическими, сам гость был  воплощением нелогичного. Тогда Лайтвуд под пьяной дымкой согласился на контракт, чтобы в свой следующий ход разоблачить неизвестного и прояснить для себя — в чём было главное содержание задора. Да только не было следующего хода, это была та из редких партий, вёл в которую не он. Вскоре жизнь ещё много таких подарит, за контрактом стояло много больше срока человеческой жизни.
В последствии, когда вымысел был принят за реальность, Лайтвуд перечитывал договор бесконечное количество раз. Толку в этом не было, а взгляд всё равно пытался ухватиться за что-нибудь, как будто возвращающее его к прежней жизни. В тоже время он начал замечать новых людей (людей ли?) и постепенно, самостоятельно задавая вопросы, стал знакомиться с Изнанкой Мира, с понятием «Равновесия». Необыкновенно иронично, что с самого начала своей новой жизни колдун был вне закона. Как будто бы у него был выбор или знания. Как будто бы шутливое согласие в пылу азарта было следствием тайных знаний и алчных желаний.
Когда уже казалось, что он понимает Изнанку Мира, осознаёт весь её масштаб, жизнь тут же меняла вещи своими местами и Эдвин понимал — он подсмотрел всего-лишь в крохотное оконце на гораздо более влиятельных и могущественных, чем он сам. А там, позади, есть ещё более влиятельные и могущественные, чем те, которых увидел он. Он больше не был мальчишкой с талантом, у которого могло получаться больше, чем у остальных. Он был никем. Одна из причин, почему он не сунулся в неизвестность, к которой обычно так стремился, а продолжил разор в людском мире. Однако произошедшее так или иначе сказалось на мужчине, его происки стали более осторожными, но более жестокими.
Через несколько лет дядя Эдвина тяжело заболевает, а ещё через год умирает. Вопреки распустившимся слухам, Лайтвуд не прикладывал руку к смерти этого человека, не смотря на то, что никогда не испытывал к нему приятных чувств. Просто он не видел никакой необходимости в смерти родственника. Слухи не обходили стороной и внешний вид Эдвина, который пока ещё пусть и можно было объяснять потрясающей наследственностью, но становилось всё проблематичней, особенно, продолжая отстраняться от Изнанки. Ещё одной язвой стало поражение в дуэли с ранением в плечо: сами по себе дуэли запрещены законом, а потому прямые её последствия с высокой степенью опасности могли сказаться на оставшемся без покровительства дяди Лайтвуде.
Подогревающаяся политическая обстановка в лице Третьей Мировой (1881 – 1882) подсказала решение. Тогда Эдвин решился разыграть самый важный спектакль на тот момент — свою смерть. Предварительно подготовив необходимые вещи и позаботившись о сохранении валюты, он отправляется на саму войну, где его род окончательно был похоронен среди числа других бойцов. В какой-то степени он даже отмыл своё имя Ричарда Алана Колда.

Новую жизнь мужчина начал уже на юге родного Королевства. Под стать новым документам был создан новый образ, мужчина даже заставил себя в какой-то момент отрастить бороду: именно заставил, потому что мода диктовала, что подобное неприемлемо, а Лайтвуд привык быть баловнем чужого восхищения. Теперь он всё чаще искал встречи с колдунами, заводил действительно опасные знакомства, сосредоточился на доступной ему магии и поисках её секретов. Постепенно он становился зависимым от магии, которую способен воплотить в жизнь. Его прогнозы аккуратно подсказывали, какое следующее движение было бы более удачным совершить.
Не прекращал он и взаимодействие с людьми, продолжая зарабатывать там, где только мог. Экономическая сфера  давалась ему, при чём не только благодаря магическим возможностям, но и собственным талантам. Осознание элементарных механизмов в слабо предсказуемой среде — и в его пуле ставок появилась ещё одна, не менее значимая. За всё пребывание в Санафгарде Эдвин даже смог приумножить свои сбережения, не смотря на нескромные аппетиты и привычку баловать свои желания.
Там же он впервые столкнулся с последствиями жестокой и целеустремлённой политики местного ковена, его колдунов жадных до власти и торжества до скончания своих контрактов. Главную угрозу для себя ему удалось предотвратить благодаря гаданию, однако союзников потребовалось подыскивать уже новых, на старых гарантии не стояло. Впрочем союзники понятие спорное. Скорее те, с кем заключен ещё один негласный контракт. Доверие осталось в прошлой жизни, если оно и было когда-либо. И всё-таки сумасбродство и накал не пугали Лайтвуда, напротив, ему нравилось и наблюдать, и участвовать в распрях ведьмаков, где ставки были особенно высоки.
По этой причине высокого напряжения в том числе, он не отступил, когда получил указной призыв в ряды войска. Тогда только начинала греметь Четвёртая Мировая Война. Как и потому, что не хотел терять своё имущество, будучи жадным до роскошного образа жизни.
В целом, о Четвёртой Мировой можно говорить очень много, особенно о её причинах. Но на это уже ушло несколько томов великолепно образованных исследователей, поэтому автор коснётся только восприятия этого военного конфликта в понимании Эдвина. Мужчина знал, что формальный конфликт был туфтой, бросовым поводом для Тезеи. Он никогда не смотрел на алчущую войну, как на детское развлечение и не получал экстатического удовольствия от того, что убивал людей. Но он нисколько не раскаивался в содеянном; факт собственного выживания в пучине содома, избыток адреналина, ажиотажа и страха по венам — вот настоящая услада. А в качестве победного подаяния любовь высшего круга, овации из денег, отобранные у врагов дары. Это навязывание от сильного к слабому. Справедливость? Такого понятия не существует.
Ещё одним интересным моментом было влияние войны на силы колдуна. Не смотря на то, что отдельные его аспекты улучшились, само гадание периодически плошало, так как слишком большое количество смертей не могли не влиять на концепцию будущего; поэтому, например, он не знал, какое государство будет победителем в конфликте. Уже зависимый от подсказок Лайтвуд вынужден был действовать самостоятельно, хотя и не отпускал попыток прояснить завтрашний день. В этот период, не смотря на количество провалов, он сильнее всего развил в себе способности к гаданию. Буквально превозмог сложности, что в последствии снова спасло ему жизнь.
В отличие от событий своей «прошлой» жизни, здесь у него не было ни чина, ни звания, а потому начал он непосредственно с самых низов, будучи простым рядовым солдатом в отряде Ночного Дозора. Но, в последствии, был замечен одним из генералов и представлен к нему, как адъютант, негласно — советник.
К моменту, как Тезея приостановила своё наступление, Эдвин успел схлопотать ранение, поэтому вместе с другими офицерами был отправлен до передового госпиталя на границе. Восстановление заняло существенное время, а на груди остались рельсы шрамов. Около года он ещё находился вне конфликта, наслаждаясь обещанной славой и  связав себя знакомствами с контрабандистами, после чего подоспело распоряжение о его возвращении на фронт.
Только на этот раз полк Лайтвуда от движения Ночного Дозора был обречён. Избежать участи можно было бы только в случае дезертирства. Эдвин пытался спровоцировать на подобное генерала, чтобы наказание и ответственность за отступление легли на плечи другого человека, однако тот был непреклонен. В тот же вечер, не без средств антропомантии и свежего тела, мужчина точно рассчитывает для себя план отступления, а затем маскирует необходимое и скрывается прочь.

Мужчина скитался во многих местах под очередным именем, осуждая себя за то, что не смог сохранить большую часть нажитого от прошлой личины. Он не привык отступать, скорее — блефовать, обманывать и торговаться, но в своём случае он именно бежал и вся его горделивая натура запомнила случай, словно ожог. Ближайшая его продолжительная остановка была в психиатрической больнице Дольфа Грунта. К сожалению многих, знающих Лайтвуда людей, он оказался там не как больной, а как врач. Формально — врач. По делу, помощник практикующего некроманта. Насытившись игрой среди людей, колдун окончательно сконцентрировался на Изнанке Мира и ценностях, о которых раньше не задумывался. О вопросах, которых раньше не ставил. В нём уже не так ныла инфантильная страсть по ражу, экстазу — романтической буре. Магия, суть души, концепция формулы, сила заклинания, ключ Зийира. Апокалипсис? 
Мужчина покидает психбольницу заблаговременно до того момента, когда к ней подъезжают военные, оцепляют территорию. И снова начинает движение вперёд, наращивая свой опыт. Теперь он без прежней опаски смотрит даже на закон, а открывшиеся ему знания кажутся наиболее ценными.
Он побывал во всех странах континента, но, разумеется, далеко не во всех их местах (даже далеко не во всех известных местах), и тем не менее приобрел достаточно большой багаж информации, знакомств (особенно, на территории РуДы) который планирует исключительно умножать. На настоящий момент он уже как несколько лет находится в Валенштайне, выбор обусловлен множеством факторов от глобальных вроде Зийира и Джейн до эстетических вроде вкуса конфет местной фабрики.