Это был совершенно обычный день, если не считать того факта, что ближе к утру Урсуле приснился кошмарный сон. Удивительно, но даже тёмной ведьме, промышляющей порчами и всевозможными дурными делами, есть чего бояться.

Во сне она увидела, как нарушила клятву, данную повелителю всех ведьм и колдунов, полюбила существо, истинную природу которого даже до конца не осознавала, и в конце концов жестоко поплатилась за свою ошибку. Она оказалась в лесу забытых имён — там, где ни единая живая душа не могла видеть её страданий. И там, мучимая одиночеством, она день за днём сходила с ума.

Проснувшись в холодном поту, Урсула с облегчением осознала, что находится в своей спальне. Снова упав на подушки, она какое‑то время просто лежала и смотрела в потолок, по которому ползли тени от редких машин, проезжавших мимо её дома в ранние утренние часы, — когда солнце ещё не успело показаться из‑за горизонта, но люди уже начинали собираться на работу.

Она уже давно не просыпалась с первыми солнечными лучами, поскольку могла позволить себе понежиться в постели. Однако этим утром, после пробуждения, сон категорически не торопился снова посетить её. В конце концов, смирившись с этим, Урсула поднялась и направилась в ванную комнату, где начала приводить себя в порядок.

Утренний кофе и бутерброд с икрой немного подняли ей настроение. Она включила телевизор на кухне и, закинув ноги на соседний стул, с интересом принялась перелистывать каналы, пожёвывая. Ток‑шоу её не интересовали, как и мультфильмы, которые часто транслировали для детишек, чтобы они более охотно собирались в детский сад или школу.

Дожевав бутерброд, Урсула облизала пальцы. Устав перелистывать каналы, она в конце концов остановилась на утренних новостях. В очередной раз передавали о событиях в Бонно, международных встречах глав разных государств, разговорах о том о сём.

Допив кофе, Урсула поднялась, выключила телевизор и подошла к раковине на кухне. Быстро ополоснув кружку и поставив её на место, она вытерла руки полотенцем и подошла к окну. Уже рассвело, и улица стала более оживлённой.

Этим днём она собиралась заехать в салон, чтобы привезти средства для укладки волос и парикмахерские инструменты, которых, по словам девочек, не хватало для работы. Так, к одиннадцати часам утра Урсула уже была там.

Они с девочками поболтали о последних событиях, пошутили на разные темы, обсудили мужчин, которые захаживали в последние дни. Примерно на середине разговора раздался звон колокольчиков, оповестивший их о новом посетителе. Повернув голову, Урсула замерла с открытым ртом, так и не договорив то, что собиралась сказать. На её лице появилось удивление, которое, впрочем, она легко смогла скрыть от остальных, но не от вошедшего.

— Этот клиент мой, дамы, — улыбнувшись, сказала она, поднимаясь со стула. — Вижу, предстоит большая работа. А вы пока погуляйте. Клиентов всё равно нет. Считайте, что у вас перерыв.

Девушки переглянулись, но спорить не стали, и уже через пять минут салон почти полностью опустел. Подойдя к двери, Урсула перевернула вывеску с «открыто» на «закрыто» и предложила своему клиенту располагаться на любом из стульев.

— Вот уж кого я точно не ожидала увидеть этим утром, так это мёртвого агента бюро, — хмыкнула Урсула, подходя к нему со спины. Он сидел перед зеркалом, и они оба могли видеть в отражении друг друга.

— И раз уж я могу дотронуться до тебя, значит, ты всё‑таки не умер, вопреки всем заявлениям в средствах массовой информации, — её губы изогнулись в улыбке. — Однако ты довольно долго находился в тени, раз так успел обрасти, господин ван Нойманн. Полагаю, покороче?

Урсула взяла ножницы и расчёску в руки, после чего приступила к работе.

— Ты пришёл ко мне только для того, чтобы постричься, или всё же есть другие причины? — спросила она.