[nic]Титус Севериан[/nic][sta]Имперский сенатор[/sta][ava]https://i.imgur.com/WmXzgGc.jpeg[/ava]
Случайности не случайны.
Так говорили некоторые жители Империи, ссылаясь в основном на болю богов и их промысел, желая верить, что всё происходящее это часть дороги жизни и ничего не случается просто так, ничего не происходит напрасно.
Вряд ли что-то могло произойти напрасно. Но обычно это были события, становившиеся ещё одной ступенькой на пути вперёд, опытом, испытанием.
Но некоторые встречи, казавшиеся на первый взгляд совершенной случайностью, как будто действительно становились чем-то куда более значимым, чем часть той самой дороги, которую просто надо пройти каждому.

Каков был его шанс встретить во время своего визита в Варф юную девушку, имеющую право носить алое, но такую чуткую, не по возрасту мудрую, образованную и невероятно красивую?
Калипсо. Теперь это имя всегда будет ассоциироваться с добротой, равной которой редко удаётся узреть в Империи. Кто ещё здесь мог озаботиться судьбой раба, хозяин которого выбрал для своего имущества справедливое наказание.
Две золотые монеты разрешили этот конфликт. Конфликт обыденной жестокости и мягкого сердца.

И если в первые часы сенатор Севериан сомневался по поводу своего неоправданно дорогого по меркам рынка приобретения, то вскоре эти сомнения пропали. Облегчение на душе и сердце Калипсо стоило гораздо дороже двух золотых либрей. Что до раба – тот оказался человеком сильным, выносливым, и что куда важнее благодарным и честным. На оставленные плетью раны наложили повязки, а остальное сделали отдых и полноценная пища. Мужчина всё ещё был слаб, но быстро шёл на поправку. Что же, Титус найдёт для него работу и позаботится, чтобы тот больше не знал подобной боли и унижений.

Возможно, так их пути бы и разошлись. Для Калипсо была уготована своя судьба – ещё ждал наречённый и политический брак, сенатор Севериан вскоре должен был завершить все назначенные переговоры и выторговать для Эвиры новые преференции.
Но вряд ли боги рады тем, кто пускает всё на самотёк. А эта встреча слишком запала в сердце, чтобы ни разу не обернуться.
Возможность вновь пообщаться выпала уже на следующий день, в доме сенатора Проспериуса. И там же они договорились встретиться вновь.

Дело было вовсе не в делах сердечных, по крайней мере, сам сенатор Севериан так считал, ведь девушку ждал брак. Но общаться с другими важными лицами в Империи ей не воспрещалось. А Титусу это общение приносило удивительное удовольствие. Острый ум, искренность, хрупкая наивность, доброе сердце и честные идеалы. Общение с юной красавицей словно обогащало душу.

На этот раз сенатор решил принести подарок. Воспользовавшись связями, он нашёл в Варфе работу философа Октавия, человека малоизвестного, но в замеченного определенными кругами ценителей гуманистического творчества. В первом разговоре Калипсо призналась, что боится прожить жизнь без любви, и вот как раз о любви в сердцах всех людей рассуждал Октавий в своём труде, который Титус решил принести Калипсо в качестве подарка. Изысканные слова и размышления об этом чувстве должны были поддержать девушку, так показалось Севериану.

Аккуратно упакованный в тонко выделанную кожу сенатор принёс с собой к дому философа Эмира, отца Калипсо. До встречи с девушкой Титус никогда не слышал об этом человеке, но даже не сомневался в том, что он сыграл огромную роль в мировоззрении дочери.
Пара слов, и юный слуга поторопился известить о визите ожидаемого гостя. А Титус остался собираться с мыслями о том, что именно он скажет, когда вручит девушке приготовленный подарок. Редко когда у него возникало чувство, что подобрать правильные слова становилось несколько сложно.

Отредактировано Моунтон Сассекс (21.03.2025 14:07)

Подпись автора

Хронология

[nic]Титус Севериан[/nic][sta]Имперский сенатор[/sta][ava]https://i.imgur.com/WmXzgGc.jpeg[/ava]
Ожидания длились недолго, сенатор Севериан даже не успел толком осмотреться.
Но на встречу гостю вышла не знакомая золотоволосая красавица, а почтенный старец, седой словно лунь, но всё ещё крепкий и полный жизни. Это читалось в его движениях, в заинтересованном взгляде тёмных глаз, небезразличном голосе. Не для всех залегшие у глаз морщины становились приговором к унынию.

Одет старец был в простые одежды, лёгкие и удобные, но ничуть не выдававшие в пожилом мужчине представителя знатного рода. Лишь когда тот поприветствовал гостя, Титус понял с кем иметь честь говорить.
- Мои приветствия. – Сенатор вежливо склонил голову, не теряя, впрочем, осанки и достоинства. – Вы, без сомнения, господин Эмир Ларции. Госпожа Калипсо упоминала Ваше имя.
Даже сказав всего несколько слов, старец производил глубокое, проницательное впечатление. Может дело было в его интонациях, а может во взгляде.

- К добру. – Титус кивнул, позволив себе лёгкую улыбку. – Не хотелось бы мне стать вестником худа.
Только не в случае этой семьи. В остальном же сенатор Севериан нёс те новости, которые считал необходимыми, актуальными и требовавшими немедленного рассмотрения. И далеко не все они были добрыми.
- Не откажусь от яблочного вина.
Но сюда он пожаловал не для того, чтобы решать проблемы и своими способами вести Империю к лучшему будущему. Он пришёл ради общения с конкретным человеком, и совершенно не желал портить красавице Калипсо настроение.

- Я пришёл навестить вашу прекрасную дочь. Думаю, она рассказала Вам о том, что случилось на местном рабском рынке.
Вряд ли Калипсо стала бы утаивать от отца подобную историю. Тем более, что закончилось всё хорошо. Для всех. Включая несчастного раба, едва не погибшего от рук рассерженного хозяина.
- Никогда прежде я не встречал человека столь широкой души, столь мудрого в своих невеликих годах.
А может в этом и была причина. Суровая жизнь в Империи ещё не успела ожесточить юное сердце, щедро подпитанное отцовской любовью и мудростью.

- Должен признать, некоторые слова Калипсо не выходят у меня из головы. А потому я принёс ей небольшой подарок, который, как мне показалось, может быть ей любопытен.
Титус поднял руку, в которой нёс тщательно упакованный в тонкую кожу свиток.
- Я был бы не против, если бы взглянули и сказали угадал ли я интересы вашей дочери.
«…прожить жизнь без любви. Жизнь без любви теряет всякий смысл».
Каково это нести бремя подобного страха?
«Я боюсь умереть так и не познав этого чувства».
По правде говоря, Севериан не представлял, как дева, подобная Калипсо, может не познать любви. Её будут любить, любить горячо, ярко и искренне, бесспорно. И столь чистая душа не может не любить, если не в ответ, то по крайней мере, встретив того, кто этой любви заслуживает.

Отредактировано Моунтон Сассекс (21.03.2025 14:07)

Подпись автора

Хронология

[nic]Титус Севериан[/nic][sta]Имперский сенатор[/sta][ava]https://i.imgur.com/WmXzgGc.jpeg[/ava]
Одна из тех мелочей, которые по сути не имели большого на что-то влияния и особенного значения, но в тоже самое время согревали сердце и находили отклик в душе, это возможность видеть, как светлеет чужое лицо, когда человека покидают его тревоги.
Чаще всего это что-то незаметное и скоротечное, но в случае с Эмиром Ларции сенатор Севериан не смог не подметить чуть разгладившее морщины старика светлое чувство. Возможно потому, что тревоги почтенному философу совсем не шли, в отличие от дружелюбной лёгкости в тёплых, мудрых глазах.
Улыбка же и вовсе заставила забыть о почтенном возрасте собеседника.   

Свиток перешёл в аккуратные и даже трепетные руки философа, а сам Севериан сел рядом с хозяином дома, позволив себе внимательней осмотреться по сторонам. И на самом деле подобные места несли ответ о том почему их обитатели становились теми, кто они есть.
По-настоящему добрые, милосердные и мудрые люди вырастают там, где их окружают именно такие качества и личности, что этими качествами обладают. Заботе и сочувствию не научишься, голодая в трущобах или всю жизнь сражаясь в гладиаторских ямах. Нет, эти качества надо взрастить, уберечь и развить.
Эмир Ларции, без сомнения, справился с этой непростой задачей.

- Красивые слова. Именно так я и представляю себе любовь. Не в бурных скоротечных чувствах, а в терпении и надёжности.
Титус в задумчивости потёр кончиками пальцев гладко выбритый подбородок. Мысли о любви не особенно занимали его разум, но всё же он порой размышлял об этом чувстве. И о том, что пока ему доставались лишь те самые скоротечные увлечения, не приводившие ни к чему надёжному и длительному. Прочной можно было назвать лишь его любовь к Империи.
- Калипсо поделилась со мной своими мыслями. Страхом прожить жизнь, не испытав любви. Но я уверен, что у неё всё впереди. Не может быть такого, чтобы столь чистая душа не познала этого чувства.

Пока хозяин дома вчитывался в красочные, чувственные строки, сенатор Севериан принял из рук слуги бокал яблочного вина, сделал небольшой глоток. В меру сладкий, ароматный напиток прохладной волной прокатился внутри, бодря и освежая.
- Великолепное вино. – Похвалил Титус угощение, делая ещё один глоток, а затем потянулся к фруктам, так манящим своим ярким видом.

- Я надеюсь на то. – Да, сенатору действительно хотелось, чтобы Калипсо обрадовалась его визиту. Досаждать юной деве своим вниманием он точно не желал.
- Верно. – Кивнул Титус, снова угощаясь вином. – События на невольничьем рынке стали причиной нашей встречи. Вы правы, люди с бескорыстно добрым сердцем нынче большая редкость. Поэтому я и не смог пройти мимо той душевной боли, что испытала ваша дочь от этого тяжёлого зрелища.
Калипсо не заслуживала мук бессилия перед творящейся жестокостью, которая так ранила её душу. У него была власть вмешаться, и он ей воспользовался. Севериан ни на миг не жалел о своём решении.

- Я – сенатор от провинции Эвира, и там же прошло моё детство и юность. Сначала я желал посвятить себя мечу и искусству сражения, но с возрастом понял, что могу дать Империи больше, чем просто ещё одного солдата. По крайней мере, так мне казалось в пору моей юности. И я увлёкся политикой.
Титус на миг задумался, сделал ещё глоток освежающего вина.
- Должен признать, государственные дела поглотили меня. Я не думал, что вокруг столько всего можно и нужно совершить. И что это так меня увлечёт. Собственно, поэтому я прибыл в Варф.
Несколько секунд тишины.
- Я тоже рад нашему знакомству. И был бы не против узнать больше о человеке, взрастившем столь милосердную и чистую душой дочь.
Титус улыбнулся своему встречному желанию узнать больше о собеседнике.

Подпись автора

Хронология

[nic]Эмир[/nic][sta]Философ[/sta][ava]https://i.postimg.cc/g0dSYP8p/1.jpg[/ava]

Встреча с таким почтенным и просвещенным гостем доставила Эмиру удовольствие. Он находил разговоры с такими людьми увлекательными и приятными для себя, даже если его личная точка зрения на обсуждаемые вопросы слегка расходилась с общепринятой. Тем не менее, с сенатором Титусом они на многое смотрели одинаково. На короткое мгновение ему даже показалось, что он видит перед собой свое отражение, но значительно моложе.

– Меня зовут Эмир Ларции, – начал старик, – но тебе это и так известно, – добро улыбнувшись, добавил он. – Я родился на острове Таврос и отца моего звали царь Кашалот, и было это много-много весен назад. Когда Таврос был присоединен к Великой Эросианской Империи, я стал наместником императора на острове. Так что, у нас много общего с тобой, сенатор Титус. Мы оба представляем интересы императора.

Вероятно, кто-то мог предположить, что особа, появившаяся на свет в царской династии, но впоследствии подчинившаяся власти иноземного императора, не может не питать к нему вражды. Однако Эмир Ларции не чувствовал неприязни ни к императору, ни к его близким. Он понимал, как устроен этот мир, пожалуй, даже больше, чем кто-либо другой, и знал, что небеса были милостивы к нему и даже в самые темные ночи у него всегда оставалась надежда.

Возможно, сенатору Титусу даже слышал о Тавросе, и о его капитуляции перед империей без сопротивления. И о человеке, который был впоследствии назначен наместником острова, сумевшем договориться с действующим императором, в те времена еще наследником, чтобы избежать кровопролития в городе.

– Но сам я себя считаю себя учителем, который помогает молодым умам лучше узнать этот мир и увидеть его краски, – продолжил Эмир. – Таврос стал убежищем для мудрости в тени деревьев, где молодые таланты, словно необработанные самоцветы, шлифуются до блеска просвещения. Вдали от мирской суеты я создал свою Школу, где мыслители и их последователи предаются глубоким размышлениям о сущности мира, праве и морали. Этот остров – наше место силы для знаний, где каждый волен отыскать свою тропу к постижению правды. Я буду рад, если и у тебя появится возможность побывать на том острове. И с удовольствием покажу тебе там все.

Эмир был довольно известным в узких кругах философом, но больше он был известен тем, что открыл первую школу философии. Впрочем, на материке, в особенности в отдаленных уголках империи, о нём мало говорили. Ученые мужи, жившие на Эросе, очень активно продвигавшие свои мысли, вытесняли учения Эмира, которые говорили о гуманизме, а не удовольствии ради удовольствия.

Когда перед ними появилась Калипсо, Эмир замолчал. Он обратил свой взор на её светлое личико и просиял улыбкой.

– Не сомневайся, дочь моя, что сенатор прибыл с добрыми известиями, о чем только что сообщил и мне, – сказал старик, поднимаясь со своего места. – И я рад тому, что нам удалось познакомиться. Однако пришел он не ко мне, а, чтобы повидаться с тобой, поэтому, будь доброй хозяйкой и покажи ему наши прекрасные сады Гиллиад, – предложил он, после чего обратился к сенатору. – Мое предложение в силе, поэтому если сенатор пожелает, то может в любое время прибыть к берегам Тавроса. Там ему всегда будут рады. Сейчас же мне нужно принять настойку от болей в костях. Погода меняется, а с возрастом я стал чувствителен к этим переменам.

Попрощавшись с сенатором, Эмир направился в свои покои в сопровождении верного слуги.

Подпись автора

Ты пришел и говоришь: Авалон, мне нужна справедливость, мне нужен пост. Но ты просишь без уважения, ты не предлагаешь дружбу, ты даже не назвал меня крестным админом.

Хронология