ФИЛОСОФСКИЕ БЕСЕДЫ В САДАХ ГИЛЛИАД | |
|
|
ВРЕМЯ И МЕСТО ДЕЙСТВИЯ: | УЧАСТНИКИ: |
|
|
| |
Философские беседы в садах Гиллиад
Страница: 1
Сообщений 1 страница 5 из 5
Поделиться123.12.2024 01:50
- Человек
- Информация о персонаже:
Калипсо 19
Дочь эросианского философа Эмира, предсказавшего двенадцать казней на род человеческий
- Провел на форуме:
2 дня 13 часов - Плашка:
строка текста номер один
строка текста номер два и заметно длиннее
- Сообщений: 207
- Уважение: +129
- Последний визит:
Сегодня 10:15
Поделиться202.01.2025 21:36
- Человек
- Информация о персонаже:
Моунтон32 Установщик сигнализации и охранных систем, проблемный брат
- Провел на форуме:
17 часов 24 минуты - Плашка:
строка текста номер один
строка текста номер два и заметно длиннее
- Сообщений: 34
- Уважение: +47
- Последний визит:
Вчера 15:09
[nic]Титус Севериан[/nic][sta]Имперский сенатор[/sta][ava]https://i.imgur.com/WmXzgGc.jpeg[/ava]
Случайности не случайны.
Так говорили некоторые жители Империи, ссылаясь в основном на болю богов и их промысел, желая верить, что всё происходящее это часть дороги жизни и ничего не случается просто так, ничего не происходит напрасно.
Вряд ли что-то могло произойти напрасно. Но обычно это были события, становившиеся ещё одной ступенькой на пути вперёд, опытом, испытанием.
Но некоторые встречи, казавшиеся на первый взгляд совершенной случайностью, как будто действительно становились чем-то куда более значимым, чем часть той самой дороги, которую просто надо пройти каждому.
Каков был его шанс встретить во время своего визита в Варф юную девушку, имеющую право носить алое, но такую чуткую, не по возрасту мудрую, образованную и невероятно красивую?
Калипсо. Теперь это имя всегда будет ассоциироваться с добротой, равной которой редко удаётся узреть в Империи. Кто ещё здесь мог озаботиться судьбой раба, хозяин которого выбрал для своего имущества справедливое наказание.
Две золотые монеты разрешили этот конфликт. Конфликт обыденной жестокости и мягкого сердца.
И если в первые часы сенатор Севериан сомневался по поводу своего неоправданно дорогого по меркам рынка приобретения, то вскоре эти сомнения пропали. Облегчение на душе и сердце Калипсо стоило гораздо дороже двух золотых либрей. Что до раба – тот оказался человеком сильным, выносливым, и что куда важнее благодарным и честным. На оставленные плетью раны наложили повязки, а остальное сделали отдых и полноценная пища. Мужчина всё ещё был слаб, но быстро шёл на поправку. Что же, Титус найдёт для него работу и позаботится, чтобы тот больше не знал подобной боли и унижений.
Возможно, так их пути бы и разошлись. Для Калипсо была уготована своя судьба – ещё ждал наречённый и политический брак, сенатор Севериан вскоре должен был завершить все назначенные переговоры и выторговать для Эвиры новые преференции.
Но вряд ли боги рады тем, кто пускает всё на самотёк. А эта встреча слишком запала в сердце, чтобы ни разу не обернуться.
Возможность вновь пообщаться выпала уже на следующий день, в доме сенатора Проспериуса. И там же они договорились встретиться вновь.
Дело было вовсе не в делах сердечных, по крайней мере, сам сенатор Севериан так считал, ведь девушку ждал брак. Но общаться с другими важными лицами в Империи ей не воспрещалось. А Титусу это общение приносило удивительное удовольствие. Острый ум, искренность, хрупкая наивность, доброе сердце и честные идеалы. Общение с юной красавицей словно обогащало душу.
На этот раз сенатор решил принести подарок. Воспользовавшись связями, он нашёл в Варфе работу философа Октавия, человека малоизвестного, но в замеченного определенными кругами ценителей гуманистического творчества. В первом разговоре Калипсо призналась, что боится прожить жизнь без любви, и вот как раз о любви в сердцах всех людей рассуждал Октавий в своём труде, который Титус решил принести Калипсо в качестве подарка. Изысканные слова и размышления об этом чувстве должны были поддержать девушку, так показалось Севериану.
Аккуратно упакованный в тонко выделанную кожу сенатор принёс с собой к дому философа Эмира, отца Калипсо. До встречи с девушкой Титус никогда не слышал об этом человеке, но даже не сомневался в том, что он сыграл огромную роль в мировоззрении дочери.
Пара слов, и юный слуга поторопился известить о визите ожидаемого гостя. А Титус остался собираться с мыслями о том, что именно он скажет, когда вручит девушке приготовленный подарок. Редко когда у него возникало чувство, что подобрать правильные слова становилось несколько сложно.
Отредактировано Моунтон Сассекс (Вчера 14:07)
- Подпись автора
Поделиться318.02.2025 00:30
- Мать-Создательница
- Информация о персонаже:
Создатель форума. Отвечает за мат. часть и организационные вопросы. Готова помочь и поводить за ручку, если что-то будет вдруг непонятно.
- Фон профиля:
- Провел на форуме:
1 год 2 месяца - Плашка:
строка текста номер один
строка текста номер два и заметно длиннее
- Сообщений: 19103
- Уважение: +7696
- Последний визит:
Сегодня 18:46
[nic]Эмир[/nic][sta]Философ[/sta][ava]https://i.postimg.cc/g0dSYP8p/1.jpg[/ava]
Эмир находил морской климат наиболее подходящим для себя, поэтому много лет назад пожелал построить дом не в центре Варфа, как предлагал ему брат, когда ещё был жив, а на берегу у самого моря Сирен. Просыпаясь каждое утро, он перво-наперво подходил к окну и любовался открывавшимся перед ним видом, который по его же словам был достоин того, чтобы его запечатлели в веках.
Эмир находил окружающий мир куда более интересным местом, чем среднестатистический эросианский гражданин. Он созерцал природу, слушал трели птиц, придавался раздумьям о тех вещах, которые редко тревожили умы обывателей.
Даже теперь, когда его руки и ноги стали слабее, а кости начинали болеть стоило только температуре воздуха измениться, он все ещё полагал, что жизнь есть самое невероятное приключение и не торопился приглашать смерть в свой дом, как делали некоторые благородные мужи, когда, уставая от неё пускали себе кровь и забывались мертвым сном на одном из пиров в честь Вакха.
Эмир полагал постыдным лишать себя жизни. Жизнь была наивысшим благом, данным людям, а значит им не следовало пенять на неё. Сколько бы бед они избежали, если бы научились находить радость в тех мелочах, что их окружали, а не гнались за призраками и идолами, обвешенными золотом.
-Однажды, мой дорогой Плиний, мы исчезнем также, как исчезли наши следы, когда к берегу подступило море, – немного хрипловатым голосом произнес Эмир, шагая вдоль береговой линии, – но важнее не то, что станет с нами, ибо тело человеческое смертно, а то, что останется от нас. Я говорю не про тленное тело, которое со временем станет жилищем для многих других существ, а про дела, потому что только дела способны говорить о человеке даже после того, как его кости будут похоронены.
Идущий рядом с ним молодой ученик, которого Эмир всякий раз брал на утреннюю прогулку, внимательно слушал его и внимал каждому его слову. Он был немногим ниже своего учителя, у него были вьющиеся черные волосы и ясные голубые глаза, цветом напоминавшие воды моря Сирен в солнечный день. Оливковый оттенок кожи и отдельные черты выдавали в нём черты жителя восточной части империи. Он был родом из Эвира. Того самого Эвира, откуда приехал сенатор Титус Севериан, прибывший к дому философа минутами ранее.
-Ты молод, Плиний, но молодость быстротечна. Было время и я считал, что у меня много времени, чтобы изменить мир, но вот я уже стар и в моих силах разве что давать наставления, – с толикой грусти в голосе подметил Эмир. Он остановился, заложил руки за спину и обратил свое лицо к солнцу, подставив покрывшуюся морщинами кожу его теплым лучам.
Плиний хотел было возразить наставнику, сказав что-то жизнеутверждающее, но тот остановил его прежде, чем он открыл рот одним жестом руки.
-Послушаем тишину, – сказал Эмир.
Впрочем, насладиться тишиной им довелось совсем недолго. Слуга, которому велели сообщить хозяину дома о визите важного гостя торопливо спускался с покатистого склона к берегу, натыкаясь на камни, которые и привлекли их внимание. Эмир развернулся лицом к склону и вопрошающе посмотрел на него.
-Да будет это к добру, – произнес старик, когда услышал имя гостя. Он не знал о причинах визита, поэтому мог лишь предполагать о том, что привело его.
Вскоре Эмир мог лично поприветствовать сенатора Севериана в своем доме. Он встретил его достойно и был доброжелателен. Однако по началу дорогой гость мог и не признать в старике, облаченным в простую тунику, хозяина дома.
Ларции были представителями знатного рода и, как поговаривали, имели прямое отношение к правящему дому империи. В их жилах действительно текла кровь амотропийских царей, но они никогда не заносились.
-Приветствую тебя, Титус Севериан, в моем доме, – произнес Эмир, одарив гостя мягкой улыбкой. – Позволь мне надеяться, что твой визит к добру, а не к худу, – добавил он, приложив свою ладонь к сердцу.
Эмир Ларции был высоким, но худощавым человеком. Его волосы, некогда густые и светлые как пшеница, сейчас были цвета белого снега. Несмотря на то, что он был уже в довольно преклонном возрасте, создавалось впечатление, что чувствует он себя значительно лучше, чем его ровесники, упивавшиеся в праздности.
-И если к добру, то будь у меня как дома и разреши предложить тебе яблочное вино, – Эмир повернулся к своему слуге и мотнул головой в знак того, чтобы тот распорядился принести напитки и угощения.
Выглядел он как обычный человек, облаченный в самую простую, но чистую и аккуратную одежду. Если бы ему довелось увидеть его на улице, то он бы не понял, что перед ним человек высокого сословия.
-Расскажи, что привело тебя ко мне, – пригласив Титуса Севериана присесть, попросил Эмир.
- Подпись автора
Ты пришел и говоришь: Авалон, мне нужна справедливость, мне нужен пост. Но ты просишь без уважения, ты не предлагаешь дружбу, ты даже не назвал меня крестным админом.
Поделиться428.02.2025 22:00
- Человек
- Информация о персонаже:
Моунтон32 Установщик сигнализации и охранных систем, проблемный брат
- Провел на форуме:
17 часов 24 минуты - Плашка:
строка текста номер один
строка текста номер два и заметно длиннее
- Сообщений: 34
- Уважение: +47
- Последний визит:
Вчера 15:09
[nic]Титус Севериан[/nic][sta]Имперский сенатор[/sta][ava]https://i.imgur.com/WmXzgGc.jpeg[/ava]
Ожидания длились недолго, сенатор Севериан даже не успел толком осмотреться.
Но на встречу гостю вышла не знакомая золотоволосая красавица, а почтенный старец, седой словно лунь, но всё ещё крепкий и полный жизни. Это читалось в его движениях, в заинтересованном взгляде тёмных глаз, небезразличном голосе. Не для всех залегшие у глаз морщины становились приговором к унынию.
Одет старец был в простые одежды, лёгкие и удобные, но ничуть не выдававшие в пожилом мужчине представителя знатного рода. Лишь когда тот поприветствовал гостя, Титус понял с кем иметь честь говорить.
- Мои приветствия. – Сенатор вежливо склонил голову, не теряя, впрочем, осанки и достоинства. – Вы, без сомнения, господин Эмир Ларции. Госпожа Калипсо упоминала Ваше имя.
Даже сказав всего несколько слов, старец производил глубокое, проницательное впечатление. Может дело было в его интонациях, а может во взгляде.
- К добру. – Титус кивнул, позволив себе лёгкую улыбку. – Не хотелось бы мне стать вестником худа.
Только не в случае этой семьи. В остальном же сенатор Севериан нёс те новости, которые считал необходимыми, актуальными и требовавшими немедленного рассмотрения. И далеко не все они были добрыми.
- Не откажусь от яблочного вина.
Но сюда он пожаловал не для того, чтобы решать проблемы и своими способами вести Империю к лучшему будущему. Он пришёл ради общения с конкретным человеком, и совершенно не желал портить красавице Калипсо настроение.
- Я пришёл навестить вашу прекрасную дочь. Думаю, она рассказала Вам о том, что случилось на местном рабском рынке.
Вряд ли Калипсо стала бы утаивать от отца подобную историю. Тем более, что закончилось всё хорошо. Для всех. Включая несчастного раба, едва не погибшего от рук рассерженного хозяина.
- Никогда прежде я не встречал человека столь широкой души, столь мудрого в своих невеликих годах.
А может в этом и была причина. Суровая жизнь в Империи ещё не успела ожесточить юное сердце, щедро подпитанное отцовской любовью и мудростью.
- Должен признать, некоторые слова Калипсо не выходят у меня из головы. А потому я принёс ей небольшой подарок, который, как мне показалось, может быть ей любопытен.
Титус поднял руку, в которой нёс тщательно упакованный в тонкую кожу свиток.
- Я был бы не против, если бы взглянули и сказали угадал ли я интересы вашей дочери.
«…прожить жизнь без любви. Жизнь без любви теряет всякий смысл».
Каково это нести бремя подобного страха?
«Я боюсь умереть так и не познав этого чувства».
По правде говоря, Севериан не представлял, как дева, подобная Калипсо, может не познать любви. Её будут любить, любить горячо, ярко и искренне, бесспорно. И столь чистая душа не может не любить, если не в ответ, то по крайней мере, встретив того, кто этой любви заслуживает.
Отредактировано Моунтон Сассекс (Вчера 14:07)
- Подпись автора
Поделиться517.03.2025 01:29
- Мать-Создательница
- Информация о персонаже:
Создатель форума. Отвечает за мат. часть и организационные вопросы. Готова помочь и поводить за ручку, если что-то будет вдруг непонятно.
- Фон профиля:
- Провел на форуме:
1 год 2 месяца - Плашка:
строка текста номер один
строка текста номер два и заметно длиннее
- Сообщений: 19103
- Уважение: +7696
- Последний визит:
Сегодня 18:46
[nic]Эмир[/nic][sta]Философ[/sta][ava]https://i.postimg.cc/g0dSYP8p/1.jpg[/ava]
Когда Эмир услышал о том, что сенатор Титус пришел, чтобы повидаться с его дочерью, на старческом лице, изрезанном морщинами, отразилась задумчивость. Он силился разгадать, кого именно из его дочерей осчастливил своим визитом столь знатный гость. Обеих дочерей он почитал жемчужинами своего дома, воплощением красоты и остроумия, но интуиция, словно тихий шепот ветра, быстро указала ему, кто именно завладел мыслями этого уважаемого эросианского мужа. Та, чьё имя он упомянул в самом начале.
Старик улыбнулся, и улыбка его была такой же светлой, как и его настроение. Тревога, что затаилась было в сердце, подобно ночной тени, рассеялась без следа, едва стало ясно: знатный гость прибыл с добрыми намерениями.
Когда они расположились на лектусах, обитых светлой тканью, Эмир принял из рук сенатора сверток, который тот принес в дар его дочери. Бережно раскрыв его, он окинул взглядом работу, написанную философом Октавием.
Несмотря на то, что вскоре Калипсо должна была стать женой сенатора Варфа, сам Эмир не видел ничего предосудительного в подобном подарке. Однако узнай об этом подарке кто-то посторонний, то вполне вероятно могли поползти слухи о том, что между сенатором Титусом и его дочерью есть некая симпатия, а, быть может, и тайные отношения.
— Любовь истинная познается не в пылу юношеской страсти, что быстро вспыхивает и гаснет, но в верности и прочности, словно вековой дуб, устоявший перед бурями времени, – произнес Эмир, словно лаская языком шершавый пергамент, вычитывая между строк давно ушедшие дни. Улыбка, тронувшая было его губы, потускнела, словно отражение солнца в мутном стекле. Горькая память опалила его сердце ностальгией по ушедшей молодости. Впрочем, совсем ненадолго. – Размышления о любви – это нежное касание к самым сокровенным струнам души, вызывающее трепетное эхо воспоминаний, – добавил он к уже сказанному свои мысли. – Весьма любопытно. Думаю, что Калипсо, с её утончённой душой, воспылает восторгом от такого дара.
Пока Эмир углублялся в строки трактата, а сенатор Титус томился в ожидании вердикта, вокруг них закружился вихрь придворной суеты. Слуги, словно пчелы вокруг цветка, сновали туда-сюда: одни несли кувшины с искрящимся яблочным вином, другие – подносы, ломящиеся от сочных фруктов и соблазнительных сладостей. А исполинские веера, напоминающие распахнутые крылья диковинных птиц, взметнулись в воздух, создавая прохладный оазис в знойном мареве дня.
Наполнив бокалы яблочное вино, слуга почтительно протянул один хозяину, а другой – высокородному сенатору, дабы усладить их уста и принести мимолетное прохладу. Вино хранилось так, чтобы даже в жару не становилось слишком теплым.
— Моя дочь будет рада увидеть тебя, сенатор, – вернув Титусу его подарок, сказал Эмир, после чего пригубил немного вина. – Она очень лестно отзывалась о тебе. Сказала, что ты помог рабу на невольничьем рынке. В наше время молодой человек с добрым сердцем и увлекающийся философией большая редкость. Когда я встречаю таких, то сердце мое наполняется радостью.
После сказанного, Эмир подозвал к себе слугу и сказал:
— Позови мою дочь, Вэриос. Пусть Калипсо спустится к нам, – попросил он, и когда слуга отправился выполнять его просьбу, снова обратился к сенатору. – А пока мы ждем её, расскажи немного о себе. Прежде мы не встречались с тобой, но я рад, что наше знакомство состоялось.
- Подпись автора
Ты пришел и говоришь: Авалон, мне нужна справедливость, мне нужен пост. Но ты просишь без уважения, ты не предлагаешь дружбу, ты даже не назвал меня крестным админом.
Страница: 1