Леонард Холт привык держать всё под контролем и это был, скорее, минус, чем плюс. Потому, что когда что-то шло не так как хотелось, в первую очередь страдала самооценка и нервные клетки. В очередной раз за последнее время. Он, который еще вчера казался себе мастером цифровых стихий, теперь напоминал человека, пытающегося удержать воду ладонями и чем сильнее он сжимал пальцы, тем быстрее утекала драгоценная влага.

Отдых, обещавший стать спасением от городской суеты и рабочих стрессов, превратился в настоящую ловушку, бесконечный поток неприятностей, нарастающий с каждым часом. Всё началось с аэропорта и встречи с незнакомцем, потом проблемы на работе, следом за этим — унизительная сцена в ресторане курорта. А потом новостная вспышка в сети. Новости о Лоре и Адаме разлетелись молниеносно, и цифровое пространство, которое Лео всегда считал своей крепостью, за считанные минуты превратилось в поле битвы, где он оказался практически безоружным.

Телефон разрывался от звонков и сообщений, экран мигал бесконечными уведомлениями, напоминая панель управления реактором на грани взрыва. Леонард чувствовал себя словно загнанным зверем, который отбивается от стаи хищников, но понимает, что долго ему не продержаться. Инвесторы требовали немедленных объяснений, журналисты жаждали комментариев и сенсаций, а партнеры ожидали заверений в том, что всё находится под контролем. Немного контроля уж точно бы не помешало. Но Лео делал все что мог, разрываясь между телефонными и видеозвонками, рабочим чатом и конференции по решению инцидента на Сети. Их явно пытались взломать.

Прикованный к ноутбуку в горном шале, Холт с замиранием сердца наблюдал за происходящим на торговой платформе. Акции «Фантока», которые он когда-то вырастил и взлелеял, теперь горели красными цифрами, словно превращаясь в пепел на его глазах. Каждый процент падения ощущался почти физически, как удар подлых, как предательство.. В отчаянии Лео пытался связаться с Адамом — звонки обрывались тишиной, сообщения оставались непрочитанными. С каждой минутой тревога за друга перерастала в уверенность, что с ним произошло что-то страшное, необратимое. Но с другой стороны Леонард знал, как никто, что Адам способен выбраться из любой передряги. Просто ему нужно было немного времени. Того, которого у них могло не быть.

Лео и Дженис приняли решение улететь домой следующим же рейсом. Никакого отдыха уже не получится.

Полёт обратно в Валенштайн Леонард почти не заметил. Время превратилось в размытое пятно из цифр, сигналов и тревожных голосов сотрудников. Он механически отвечал на вопросы, давал указания, пытался успокоить команду и к моменту, когда водитель остановил машину на подземной парковые их с Дженис дома, Холт захлопнул крышку ноутбука.

- Джей, прости, - не понятно за что именно извинился Лео. То ли за то, что всю дорогу проронил хорошо если несколько слов, адресованных своей невесте. То ли за друга, который не сумел удержать известное место в штанах. То ли за скандал, в который будет втянута не только Дженис, но и все семейство Картеров. О карьере старшем у Лео пока не было времени подумать. Но, вероятно, ему не очень сильно понравится бульварный заголовок рядом с собственной фамилией.

Голова раскалывалась от напряжения, тело ломило и Холт откидывается на мягком сидении машины, водитель вышел и уже открыл дверь со стороны Джей. Да, наверное, не стоит тут, лучше подняться в квартиру.

Подпись автора

хронология

Леонард прошел следом за Дженис в квартиру, и щелчок закрывающейся двери прозвучал оглушительно в вязкой тишине между ними. Он не ответил, молча стягивая с шеи галстук, который, казалось, душил его последние несколько часов. Каждое слово Дженис было острым, как осколок стекла, и вонзалось в его и без того истерзанное сознание. Он слышал ее, но ее голос доносился будто сквозь толщу воды. Мозг Холта, перегруженный графиками, паническими сообщениями и протоколами безопасности, с трудом обрабатывал эту новую, эмоциональную атаку.

Он видел заголовки. Разумеется, видел. Мелькали в боковой панели, пока он пытался координировать действия с айтишниками, отражавшими атаку на их серверы. Но для него это был лишь фон, неприятный шум на фоне настоящей катастрофы. Пока Дженис говорила о репутации, свадьбе и скандале, Леонард видел перед глазами только одно — лицо Адама и пугающую пустоту на месте его статуса в сети.

— Ненавижу его. Вот прям ненавижу, — с чувством произнесла она.

Эти слова наконец пробились сквозь пелену усталости. Леонард остановился на полпути к бару, куда направлялся в поисках виски — или чего-нибудь покрепче. Ненависть. Какое простое и чистое чувство. Он бы, наверное, отдал сейчас многое, чтобы испытывать именно его, а не эту липкую, удушающую смесь страха за друга и ужаса перед финансовой пропастью. Он понимал гнев Дженис, ее право на этот гнев было неоспоримо. Но разделить его он не мог.

— Джей, — его голос прозвучал хрипло и глухо, как у чужого человека. Он потер виски, пытаясь унять пульсирующую боль. — Его телефон выключен больше суток. Он не отвечает никому. Мы не знаем, где он и что с ним.

Холт не пытался его защищать. Он просто констатировал факт, который для него сейчас перевешивал все заголовки и будущие неловкие разговоры с ее семьей. Он посмотрел на невесту, на ее гневное и усталое лицо. Она видела предателя и эгоиста, причину их испорченного отдыха и будущего позора. А Леонард видел  лучшего друга, попавшего в очень щекотливую ситуацию, без которого вся их империя могла рассыпаться в прах уже к утру.

— Сейчас ненависть — это роскошь, — добавил он тише, скорее для себя, чем для нее. Лео обошел кресло, на котором лежал ее плащ, и налил себе в стакан щедрую порцию алкоголя. Лед он добавлять не стал и не предложил выпить Дженис. — Мне нужно понять, жив ли он вообще, прежде чем думать о том, как его поступок повлияет на рассадку гостей на нашей свадьбе. - Усмехнулся Холт и продолжил: - впрочем, если ты только ищешь повода чтобы отменить торжество, то вперед, ты только скажи, - нервное напряжение требовало выхода и Лео начал закипать, накручивая себя. - Потому что я, чёрт возьми, почему-то узнаю последний о том, что тебя отправляют в командировку непонятно куда. Будь так любезна, в следующий раз предупреждать меня, что собираешься куда-то на длительный срок, - Лео сел на диван напротив невесты и сделал большой глоток виски.

Возможно, их, двоих, не ждет спокойный вечер, потому что Лео начал распаковывать ящик Пандоры, из которого того и гляди полезет всякая нечесть наружу.

Хотелось дойти до проигрывателя и включить что-нибудь из музыки, но сил подняться уже не было, поэтому Лео просто смотрел на свой драгоценный стеллаж, полный антиквариата, в основном, но было там место и современным пластинкам. Он не смотрел на Дженис, не мог. После её слов о ненависти к Адаму он боялся взглянуть ей в глаза, чтобы не наговорить большего.

Подпись автора

хронология

Слова Дженис, особенно последняя, ядовитая фраза, попали в самую цель. На одно бесконечное мгновение Леонард перестал дышать. Пульсирующая в висках боль, которая мучила его последние сутки, вдруг стала острой, почти невыносимой, словно кто-то вбил ему в голову раскаленный гвоздь. И сквозь эту боль прорвалось чувство, настолько дикое и обжигающее, что оно вытеснило и страх, и смертельную усталость. Это была ярость. Чистая, незамутненная, праведная.

Внутри него что-то оборвалось. Тонкая нить самоконтроля, которую он с таким трудом удерживал, лопнула звуком рвущейся струны. Он резко, беззвучно рассмеялся. Этот смех был уродливым спазмом, лишенным веселья; просто воздух, с хрипом вырвавшийся из легких. Холт смотрел на Джей, и ему казалось, что он видит совершенно незнакомого человека. Невеста, партнер, самый близкий человек — все эти образы рассыпались в прах. Перед ним стояла эгоистичная, капризная женщина, которая в момент, когда его мир рушился, решила нанести удар в самое незащищенное место.

— Вот значит как, — медленно проговорил он, и его собственный голос показался ему чужим — ледяным и лишенным всякой теплоты. Адреналин хлынул в кровь, прогоняя остатки апатии. Леонард поднялся с дивана, и это движение было резким, хищным. Он чувствовал, как напряглись мышцы плеч и спины, как тело готовится к битве. — Пока я последние двое суток не сплю, пытаясь спасти то, что мы строили десять лет, пока я отбиваюсь от рейдеров, которые пытаются взломать наши серверы, ты думаешь об этом? О том, что я якобы «делю» тебя с Адамом?

Каждое слово было пропитано ядом. Он чувствовал горький привкус во рту. Лео хотелось причинить ей боль, такую же острую и несправедливую, какую она только что причинила ему. Холт подошел к бару, его движения были выверенными, но полными едва сдерживаемой агрессии. Он плеснул в стакан еще виски, нарочито громко звякнув бутылкой о стекло. Этот звук был вызовом.

— Ты говоришь, я не думаю о твоих чувствах? А ты подумала о моих? — Он обернулся, впиваясь в нее взглядом. — Ты хоть на секунду представила, что сейчас творится в моей голове? Или для тебя важнее, что какой-то репортеришка напишет про нашу свадьбу? Которую, как я погляжу, ты все ищешь повод отменить!

Он ударил по самому больному, по ее неуверенности, о которой он так хорошо знал. В его голове проносились картины: ее лицо, когда она в очередной раз предлагала перенести дату; ее отстраненность перед этой поездкой. Все это сейчас складывалось в единую, уродливую картину предательства.

— Сначала бесконечные переносы, теперь это. Отличная причина, Дженис, очень благородная. Виноват, конечно же, Адам, а не твое нежелание идти под венец.

Леонард оперелся рукой о стойку, ощущая холод камня. Он чувствовал себя загнанным в угол зверем, который наконец-то огрызнулся. Ее упреки в трудоголизме в текущей ситуации казались ему верхом цинизма. В его сознании он был солдатом в окопе, а она жаловалась на громкие выстрелы.

— И не смей говорить мне про свою работу. Ты улетаешь в «командировку», не сказав ни слова о том, куда и насколько. Я узнаю об этом в последний момент! А теперь ты упрекаешь меня, что я работаю? Да, я работаю! — Он повысил голос, и тот зазвенел от ярости, скорее всего эта сцена, первый раз когда Лео вообще позволил себе повысить голос на Дженис.. — Потому что если я перестану, у нас не останется ни-че-го! Ни компании, ни денег, ни дома!, - он сделал глоток Виски и усмехнулся. - Конечно, откуда золотой девочке знать каким трудом, кровью и потом это все мне досталось,- это была нечестная игра, но Лео уже несло. - Тебе, похоже, плевать, я уже понял. Гораздо проще стоять здесь и обвинять меня во всех грехах, пока наш мир горит синим пламенем. Так что да, сейчас я думаю об Адаме! Потому что от того, найду я его или нет, зависит, останется ли у меня завтра работа!

Он замолчал, тяжело дыша. В груди все горело. Лео чувствовал себя совершенно правым и абсолютно одиноким. Он выстроил между ними стену из гнева, и за этой стеной ему было безопаснее, чем пытаться объяснить тот ужас, что творился у него в душе.

Подпись автора

хронология