Тишина имеет множество различных оттенков, однако за долгие годы своей жизни Ворон, казалось бы, успел изучить их все. Еще до момента Творения, когда вокруг не было никого и ничего, у него было много времени на то, чтобы проанализировать все это многообразие, пропустить его через себя, а позже, после обретения Эны, наскучить им, ведь когда ты не один, последнее, о чем станешь думать, так это о тишине.
Но сейчас все снова вернулось на круги своя: Киаран опять был один, и уши его, подобно вате, были заполнены Тишиной. Впрочем, то статичное состояние, в котором сейчас пребывал Ворон в положительном смысле значительно отличалось от периодов отчаянного безумия, накрывавших его в тот самый момент, когда безысходность достигала своей наивысшей отметки. Тогда Киаран забывал о том, что некогда носил звание демиурга, и единственное желание, которое у него оставалось, заключалось в одном только разрушении.
- Кажется, я не звал гостей, - хотя Ворон не размыкал губ, в тишине прозвучал хриплый голос, больше всего своим звучанием напоминающий карканье его младших собратьев. Птицы, всегда служившие Киарану глазами и ушами, обладали достаточно склочным нравом и крайне негативно относились к чужакам, решившим покуситься на их территорию.
Хотя абсолютно чужой гостья, потревожившая покой Ворона, для окружающего их мира не была. От женщины исходил свет, заметный даже сквозь сомкнутые веки погруженному внутрь себя Киарану, хотя истинным его источником она не являлась. Свет принадлежал Эне, божественному фениксу, сестре и возлюбленной Ворона, чью силу вместе с яйцом, в котором богиня готовилась к своему новому перерождению, украли пневматики из Третьего мира, в число которых входила и эта самая женщина.
- Хотя какой вежливости стоит ждать от представителей твоего вида, – хотя Киаран оставался молчалив и недвижим, голос, который слышала гостья, постепенно креп, словно набирался силы, отражаясь от стен. Пока еще отдаленно, но в нем уже начинал слышаться тот гнев, что владел Вороном последние пятнадцать лет.
Спустя многие века поисков ему удалось обнаружить след Эны в одном из сопредельных миров, однако вернуть сестру домой он так и не смог. Увы, и боги порою оказываются не всесильны, особенно если пытаются играть на чужом поле.
Фигура Киарана взмыла над полом, мужчина раскрыл свои широко расставленные льдисто-голубые глаза и посмотрел на магичку, в свое время разрушившую его последнюю надежду. Он взмахнул рукой, и тело Лоррейн мощным потоком воздуха впечатало в ближайшую стену, или вернее то, что от нее осталось. Хотя мир, созданный Вороном, умирал, дух его был все также опасен, как и в лучшие дни. Усугубляло ситуацию еще и то, что терять ему тоже было нечего. И если раньше Киаран мог позволить себе оставаться гуманным, все прощать и быть спокойным, то сейчас больше всего на свете Ворон желал сломать девчонке хребет и снова погрузиться в тишину, которую она так нагло нарушила.
И только лишь на самой границе сознания Киарана мелькнул слабый интерес, заставивший его немного помедлить с расправой:
- Так о какой же помощи ты пришла просить, эгоистичная девчонка?
- 
- 
