На самом деле, об Алазаре нужно знать всего лишь две вещи, которые и определяют основные черты его характера.
Во-первых, он бесконечно влюблен в себя. Истинный нарцисс, Алазар не видит в себе отталкивающих недостатков. Да, он идеален, окружающим не стоит так уж комплексовать, что им не настолько повезло в жизни. Алазару вообще нравится всё прекрасное: отсюда его одержимость собственным внешним видом, страсть к коллекционированию украшений, и дикая паника во время полнолуния, со стороны больше напоминающая сумасшествие. Сложно сказать, что вызывает у Алазара больший резонанс: сам факт того, что хотя бы иногда в зеркале вместо него отражается гниющий кусок плоти, или мысль о том, что это могут увидеть посторонние. Философские мысли о проклятье рода его, естественно, не посещают.
Вампир в принципе является существом стрессоустойчивым, но любую критику в свой адрес воспринимает как личное оскорбление. В силу природной злопамятности, за любые не понравившиеся высказывания в свою сторону впоследствии мстит.
Алазару действительно нравится жить – может, он ещё не достиг того возраста, когда мысли о бесконечности начинают внушать ужас и уныние, может, не достигнет его никогда. Сам факт: вампир не любит рисковать собой. Он никогда не согласится поставить под угрозу свою жизнь, и не пойдёт на сомнительные авантюры, в ходе которых можно потерять зубы/конечности/прочие части тела без возможности регенерации.
Принимая во внимание то, насколько он великолепен, Алазар считает, что и рядом с ним не должна находиться всякая шушера. Существа, с которыми он общается, многим могут казаться странными, только вот на мнение окружающих по поводу своего окружения вампир внимания не обращает. Главное, что нравится ему, остальными можно пренебречь; с другой стороны, непостоянство и ветреность характера не дают никаких гарантий, что Алазар будет вечно относиться к так называемым «друзьям» доверительно и тепло. О каком постоянстве вообще может идти речь, когда ты вечен? Нет, вампир к таким чувствам, как любовь, преданность, дружба и прочим «ценностям» относится как к чему-то преходящему.
Вторая глобальная вещь, которую надо знать об Алазаре: он – прирождённый актёр. Ему нравится примерять на себя разные образы и учиться вживаться в каждый из них, да так, чтобы ни у кого не возникло ни тени сомнений, что он именно такой, каким кажется в эту секунду. Причём ему совершенно не интересно устраивать такие представления для, скажем, соседей – Алазару нужна широкая аудитория. Отсюда его стремление к публичным профессиям по большей части в творческой сфере. Он совершенно не заинтересован ни политикой, ни борьбой за власть, он больше сосредоточен на себе, нежели на распрях тех, кто называет себя «сильными мира сего».
Принадлежности к де Вилларсам не отрицает, но на всякий случай эту фамилию в одном предложении со своим именем не упоминает.
|
Такую красоту грешно прятать на задворках; Алазар этим в общем-то никогда и не занимался. Большую часть уже прожитого времени он успешно притворялся простым смертным, оставаясь при этом как бы «человеком публичным».
Живший более ста лет назад Феликс Нойманн был довольно тихим художником-реалистом. Давид Цвейг в начале прошлого века успешно играл в театре. Антони Ковальски перестал появляться на публике около двадцати лет назад, до этого в течение долгого времени был довольно известным в определённых кругах дизайнером одежды. И мало кто знал, что все эти люди на самом деле были одним вампиром: Алазар был осторожен, меняя и место жительства, и внешность, и характер.
С распространением косметики менять личность стало совсем просто: вампир частенько красил волосы, менял причёски, по-другому подводил глаза – и перед публикой появлялся уже совершенно новый для неё человек. Алазар не видел в таком образе жизни никаких неудобств, ему нравилось меняться, пробовать что-то новое… Собственно, один из своих образов пришлось «убить» не потому, что пришло время менять личность, а потому, что хотелось кардинальных перемен.
Быть дизайнером Алазару понравилось: можно было позволить себе творить, руководить творческим процессом, а заодно вести себя довольно вольно. Как «человеку искусства», Ковальски прощались практически любые странности в поведении, более того, публика начала проникаться любовью к разного рода скандалам, так что можно было развлекаться на полную катушку. Эпатажных личностей в то время хватало, так что Алазару удавалось и не выглядеть белой вороной, и не скучать от однообразности череды дней.
Увы, Ковальски не мог работать вечно, и на какое-то время Алазар пропал, ведя очень тихую жизнь в Дюссельфолде. Откровенно говоря, он рассчитывал провести там от силы пару лет, довести новый образ до совершенства, а затем объявиться в творческих кругах в роли, скажем, модели. Или писателя, почему бы не попробовать себя в этом?
Судьба, правда, распорядилась несколько иначе. Тихой мирной ночью Алазар ужинал на чердаке одного из заброшенных домов на окраине. Выпив необходимый для своего комфортного существования объём крови из жертвы, вампир отстранился от мёртвого по идее тела. Только вот последнее оказалось совсем не мертвым – непонятно дернулось, а затем полезло то ли атаковать, то ли обниматься, Алазар не смог понять тех судорожных движений в конечностях. Неудивительно, что через пару минут парочка – вампир и недомёртвый человечек – благополучно вылетели из разбитого окна на чердаке. Мертвяк с глухим ударом упал прямо на землю, Алазару повезло больше: его падение смягчила чья-то пропахшая табаком тушка.
Господин Амос Даниэль Дефо, так удачно, но не случайно поймавший рухнувшего с чердака вампира, оказался гадом-некромантом, со скуки и оживившего мёртвый вкусный ужин вампира. Алазар хотел было начать долго высказывать мужчине все свои претензии, но обратил внимание на гораздо более интересную вещь. Внимание вампира-сороки привлёк кулон на шее некроманта – собственно, после нескольких многозначительных взглядов в сторону украшения оно благополучно перекочевало в руки Валуа. А потом вампир ещё и в гости к Дефо пошёл – пригласили же! А мало ли, ещё что стребовать в качестве компенсации морального ущерба получится?
Шёл Алазар за парой украшений – а получил новую жизнь. Неизвестно, вынашивал ли Дефо этот гениальный план, или всё произошло на этот раз спонтанно, но некромант рассказал о своих частых поисках псевдонимов. Предложил Валуа стать следующим: считай, относить рукописи в редакцию и периодически появляться на публике, подавая признаки жизни и рассказывая о себе. Алазару нравилось работать с людьми, тем более что Дефо вроде как не ограничивал вампира в том, что он будет говорить и каким тоном.
В общем, идея показалась Валуа интересной – так он и переехал в дом некроманта в Альхальд. В очередной раз перекрасил волосы, сменил гардероб – как же он любил готику! – и на какое-то время стал Элиасом де Мафондо. На сколько хватит его интереса к этой личности, время покажет.
|
- 
- 
