На кухне второго этажа уже закипал чайник. В этот раз — не мятный сбор и не ромашка, а крепкий лунцзин с насыщенным древесным послевкусием. Она предпочитала его в дни, когда предстояла встреча с теми, кто отрицает необходимость в помощи, кто пришел не сам по своей воле, а кого загнали к ней в кабинет обстоятельства. Дождь закончился к утру, и окно в столовой было распахнуто настежь. Влажный воздух с привкусом озона и мокрых плиточных дорожек вплетался в ароматы заварки. Стук редких капель с крыши о каменный откос окна был почти таким же успокаивающим, как и звук страниц, когда она перелистывала блокнот.

"Миссис Олдрич - сеанс №8. Тревога на фоне изменения поведения дочери. Подозрение на подростковый бунт. Мать теряет контроль, потому что в ее собственной юности не было ни одного акта неповиновения собственным родителям. Задала вопрос: «Если бы вы были ей ровесницей, вы бы дружили?» — реакция была интересная. Подумать о работе с ролевыми расстановками. Упражнение "ожидания против реальности"".

"Мистер Хартвуд - сеанс №1. Ощущение пустоты после выхода на пенсию. Страх оказаться бесполезным. Рассказывал о саде, который забросил. Описал его словосочетанием «деревянная тишина». Возможно, начнем использовать арт-терапию: попросила его принести фотографию своей теплицы до запустения. Говорит, не уверен, что она у него осталась."

"Мисс Доуснон - сеанс №5. Старается держаться. Слишком. Сегодня впервые позволила себе слёзы, после -  хмыкнула и извинилась за «театральность». Не стала останавливать, попросила добавить театральности в следующий раз. Пусть научится быть в этом. В рассыпавшемся, в настоящем. Мы все иногда сыпемся, Диана. Но не все умеют признать это."

Открыла другой блокнот, уже с личными записями, сделала пометку:
"После сеанса с Д.Д. — ощущение, будто она хотела попросить меня. Но прямо сказать не смогла. Ей очень нужна уверенность а в том, что хоть один человек не уйдет от нее. Ей нужно чтобы кто-то был рядом. Постараюсь быть этим человеком."

Выдохнула, пока писала строки сделала пару глотков. Поставила чашку в мойку, не обратив внимания, что чай так и остался недопит. Привычка. Почти ритуал. Первый этаж наполнял аромат сандала и потушенной свечки с ароматом бергамота. Темно-синий светильник на полке давал мягкое свечение, отражаясь в стеклянных дверцах книжного шкафа. Все было на месте. Все было готово.

17:00
Долорес устроилась в кресле у окна с ноутбуком на коленях, открыла досье, которое прислали из департамента полиции города. "Мэттью Стоун. Внутренний департамент безопасности, 26 лет. Провел несколько лет в канише. Диагнозов нет. Жалобы — на участившиеся эпизоды "реальных снов", просыпается в поту, ищет оружие которого, конечно же, нет. Подозрение на ПТСР."

"Он не хотел идти. Его практически притащили. Служба не терпит нестабильных бойцов с плавающими реакциями и «вспышками». Сказали: или терапия, или архив, в лучшем случае - патрулирование улиц до конца срока службы. Он согласился "просто попробовать".
Он не будет говорить в лоб. Это будет тест. На выдержку, на здравый смысл, на то, насколько я «настоящая». Он привык к субординации. Привык быть старшим. А я буду сидеть напротив — не командовать, не приказывать, не лечить. Только слушать. Иногда — задавать вопрос. Плавно. Осторожно. Как будто разминирую поле." - думала Лора, прикрыв глаза и строя в голове план первой встречи, сеанса.

В блокноте сделала короткую запись сидя там же в кресле:

"Первичный прием. М. Стоун. Отрицание признаков ПТСР. Визит вынужденный. Цель — выстроить доверие. Начать с нейтрального. Реакция тела важнее слов. Смотреть на плечи. На руки. Как дышит. Где напряжение — там и правда."

17:30
Звонок в дверь был сухим, четким. Ни на секунду раньше, ни позже. Воистину, армейская пунктуальность. Лора поднялась, прошла через мягкую тень коридора, задержалась у зеркала на долю секунды, проверить все ли хорошо и распахнула дверь. На пороге стоял молодой мужчина, если бы не досье, то Лора подумала бы что он моложе своих лет. Лицо как из учебников: четкие черты, внимательный взгляд, прямые плечи. Только глаза не смотрели прямо. Они скользили по интерьеру, по деталям, как будто искали слабые места.

— Мистер Стоун, добро пожаловать, - она пожала протянутую ей руку,  закрыла за ним дверь и пригласила жестом налево в большую просторную комнату отведенную для бесед. — Мы с вами не обязаны устраивать светские разговоры, — добавила она, уже сев на своё место напротив, где столик с песочными часами и планшет служили больше ритуальными предметами, чем рабочими. — Но мы можем позволить себе честность. Насколько это возможно. Расскажите, что Вас ко мне привело. - Лора открыла блокнот для записей, поудобней устраиваясь в кресле, закинула ногу на ногу.

Подпись автора

Читай. Смотри. Любуйся. Пиши
хронология, отношения, интересные факты
подпить by Fleming

Хронология Долорес П.

Лора внимательно наблюдала за ним с того самого момента, как он переступил порог. Его поведение было образцовым — с точки зрения внешнего спокойствия. Ни одной лишней эмоции, ни одного спонтанного жеста. Всё выверено, как во время учений. Только вот тело не врет, даже если человек приучил лицо молчать.

Она отметила, как пальцы постукивают по подлокотнику — не нервно, нет, скорее как будто напоминая себе: «Я здесь, я контролирую». Замаскированное беспокойство. Его шея — чуть напряжённая, как у тех, кто привык ждать приказа. Взгляд — не останавливался на ней дольше пары секунд, сразу перескакивал к предметам, пространству, движению снаружи. Так делают те, кто не может себе позволить расслабиться даже в безопасности. Потому что по-настоящему безопасных мест для них уже не существует.

Лора не перебивала. Пусть говорит. Это был не поток жалоб, не исповедь. Это был уставший монолог человека, которому надоело оправдываться за то, что он до сих пор дышит. Она слушала не только слова. Она читала между строк.

"Интенсивно." Он не сказал "страшно", "жестоко", "невыносимо". Только "интенсивно". И это многое говорило.

Когда он произнес слово "компромисс", Лора легко кивнула, не записывая ничего — жестом показав: она поняла. И запомнила. А потом положила блокнот на столик, как бы давая понять, что формальности пока отложены.

Её голос прозвучал мягко, но с той самой профессиональной четкостью, которую инстинктивно уважают даже самые упрямые пациенты:

— Компромиссы — это всегда хороший старт. Мы не будем говорить о вас. Пока вы не захотите. Но сделать вид, что вы у меня были, когда вас на самом деле не было я не смогу. - Она сделала короткую паузу, следя за выражением его лица и тут же продолжила. -  Давайте начнем с чего-то иного. Например, расскажите мне… как звучит тишина в вашей квартире?

Она склонила голову набок, будто прислушиваясь к какому-то невидимому звуку. И в этом жесте, в этой фразе не было ничего угрожающего или назидательного. Только приглашение. Войти в пространство, где слова важны не меньше, чем паузы между ними. Она уже видела трещины. Очень тонкие. В голосе. В резком повороте головы на звук. В том, как его пальцы касаются пустого места у шеи. И она знала: ломаются не сразу. Сначала — только сколы. Потом — хрупкость. Потом, возможно, голос.

Но сейчас — просто тишина. Стальная. Тяжелая и очень знакомая.

Подпись автора

Читай. Смотри. Любуйся. Пиши
хронология, отношения, интересные факты
подпить by Fleming

Хронология Долорес П.

Мэтт замер. Его лицо застыло, как у человека, который на секунду оглянулся в слишком тёмный омут памяти. И внезапно — без предупреждения — его защита начала давать трещины. Он затих, почти окаменел, и этот сдвиг был страшнее любых вспышек эмоций. Мышцы лица застыли в напряжении, взгляд упёрся в пол. Челюсть сжалась так, будто он удерживал настоящие эмоции, настоящие слова, которые хотел сказать, но не сказал. Он не моргал. Просто сидел и молчал, как будто вырвался из тела и оказался в каком-то далёком, запылённом пейзаже, где пахнет гарью и железом.

Долорес не пошевелилась. Она знала: любое движение сейчас может рассыпать его хрупкое открытие. Иногда, чтобы помочь человеку выговориться, нужно подождать, когда он перестанет притворяться, что говорить не о чем. На лице Лоры ничего не изменилось. Она смотрела на Мэттью спокойно, чуть прищурившись. Взяла в руки блокнот, стиснула его пальцами, не открывая его, и положила себе на колени, как якорь. Чуть склонив голову, отметила: перемещение инициативы.

Мэттью между тем продолжал держаться. Он вернул себе маску ироничного наблюдателя, но тело уже предательски выдавало то, что повисло в воздухе облеченное в молчание. Его плечи опустились едва заметно. Дыхание сбилось на полдюжину ударов, прежде чем вновь выровнялось. И этот незаметный сдвиг значил больше, чем любые признания.

Лора не торопилась с реакцией. Песочные часы между ними медленно пересыпались, напоминая, что сеанс не будет длиться вечно и сейчас, в этот самый момент у Мэтта есть возможность поговорить с тем, кто его выслушает и постарается понять. И в этом было её главное оружие: не толкать, не вытаскивать. Ждать, пока сам сделает шаг навстречу. Когда будет готов. Она знала: у мужчин вроде Мэттью уязвимость никогда не бывает на виду. Она не разрывается криком, плачем, истерикой. Она — как трещина в броне - сперва невидимая, а потом, вдруг, уже слишком поздно латать. Поэтому очень важно успеть вовремя дать возможность выговориться, создать контакт и услушать.

Она чуть подалась вперёд. Не как профессионал, не как доктор, а как одинокая женщина, которая слышала, как гудит холодильник в три часа ночи. Как часы в пустой кухне отсчитывают секунды до рассвета, который всё равно не принесёт облегчения. Как тишина умеет звучать голосами тех, кого уже не вернуть. Но и это она не произнесла вслух. Просто кивнула, еле заметно. Мол, вопрос принят. Он был по-настоящему хорошим. Но отвечать на него было бы все равно что признанием, что Мэтт поймал ее и взял инициативу в свои руки. Этого Лора позволить себе не могла.

В её записях позже появится:
"М. Стоун — сеанс №1. Не отрицает суть, отрицает форму. Выдержка профессионала. Защитные механизмы работают без сбоев, но больше не в удовольствие, а из принципа. Отреагировал на образ тишины — тема памяти, возможно — вина, скорее — привязанность к погибшим. Есть следы сновидений вне травматической базы. Возможны элементы вторичной реальности (защитный архетип?). Попробовать метафору «дома как в крепости» или технику безопасного места, попытаться его найти, даже если придется войти в регрессию и вернуться в детство. Не на  этом сеансе и даже не на следующем. Позже."

А пока она просто сидела. Не отвечала. Не уводила разговор в сторону. И этим показывала: она здесь. Она услышала. И если он решит говорить — она будет рядом. Не для того, чтобы чинить. А чтобы вынести вместе тишину, которая звучит громче крика.

Снаружи машина снова проехала мимо. И водитель резко просигналил в клаксон. Наверное, отпугивал соседскую кошку, которая гуляла сама по себе и часто пыталась броситься под колеса проезжающих машин.

Подпись автора

Читай. Смотри. Любуйся. Пиши
хронология, отношения, интересные факты
подпить by Fleming

Хронология Долорес П.