Пятое сентября. Семейный ужин у Картеров. Звучало бы почти обыденно, если бы не подоплека. Для Леонарда Холта это была очередная проверка на прочность, очередной экзамен, который устраивал ему Эллиот Картер, отец Дженис. Леонарду казалось, что тот до сих пор не может смириться с выбором дочери, хотя и пытается облечь свое недовольство в некую философскую отстраненность.

С тех самых пор, как Дженис впервые представила Леонарда своей семье и он попросил руки дочери у Картера старшего - ему постоянно приходится доказывать, что он подходящая партия для Дженис. Да, он был не из их круга. Он – Холт, человек, построивший свой бизнес с нуля, без громкого имени за спиной, без наследства, которое открывает все двери. «Мозги на плечах» – так, по словам Дженис, охарактеризовал его Эллиот в разговоре с кем-то из своих приближенных. Признание, пусть и скупое. Но Леонард чувствовал каждым нервом, каждым взглядом, который будущий тесть бросал в его сторону поверх бокала с вином, что для Эллиота Картера этого было критически мало.

Эллиот считал, что, женившись на Дженис, Холт будет вынужден «учесть многие вещи». Леонард прекрасно понимал, что под этим эвфемизмом скрывался не только брачный договор. Договор, который должен был защитить не столько Дженис, сколько активы «Мистериума». Он это понимал. Бизнес есть бизнес. Он сам построил свой «Фанток» из ничего и знал цену каждой вложенной копейке, каждой бессонной ночи. Но когда речь заходила о Дженис, его привычная логика отступала. Но по этим многозначительным «учесть многие вещи» скрывалась еще уйма всего о чем Холт, возможно, и не догадывался пока что.

Ужин, надо отдать должное, прошел гладко. Фарфор, хрусталь, тихие разговоры о нейтральном. Миссис Картер была само радушие, Дженис старалась сглаживать острые углы, которых, впрочем, почти не возникало. Эллиот был подчеркнуто вежлив, даже почти гостеприимен. Но Леонард не расслаблялся. Для человека, выросшего без корней, как он, подобные семейные ритуалы всегда были чем-то из другой вселенной. Он наблюдал, анализировал, просчитывал ходы.

Вкус блюд Леонард едва ощутил — его мысли были сосредоточены на другом. Ужин больше походил на шахматную партию, где каждый его ход анализировался невидимым судьей. Лео был готов к этому: за годы управления компанией он привык к давлению. Тем не менее, предстоящий разговор в кабинете Эллиота, к которому так тщательно подводил отец Дженис, невольно заставлял его внутренне напрячься.

И вот он, финал этого акта. Когда десерт был съеден, а кофе допит, Картер-старший отложил салфетку и посмотрел на Леонарда.

- Леонард, не откажешься прогуляться со мной в кабинет? У меня есть разговор, - голос Эллиота был ровный, безэмоциональный. Но Леонард знал, что это значит. Основное блюдо только предстояло подать.

Он кивнул.

И в меню был сам Лео.

Путь до кабинета казался Леонарду длиннее обычного. Каждый шаг гулко отдавался в его сознании — по деревянному полу, по коврам, приглушавшим их шаги, по ступеням, ведущим наверх. Лео поймал себя на мысли, что дом Картеров воспринимает его почти враждебно, не желая принимать постороннего в своё пространство. Возможно, так лишь казалось, или это была собственная неуверенность, притаившаяся где-то глубоко внутри.

Кабинет Эллиота соответствовал хозяину: строгий, холодный, тщательно организованный. Леонард на мгновение задержал взгляд на стопке аккуратно сложенных документов, почувствовав себя так, словно его и самого собираются сейчас разложить на подобные аккуратные и понятные страницы.

Он сел напротив Эллиота, сохраняя на лице вежливое ожидание. Сейчас ему приходилось особенно тщательно подбирать выражения и эмоции, словно он вел непростые переговоры с инвесторами, которых нужно убедить вложиться в рискованный стартап.

И ведь по сути так оно и было — он был стартапом, непроверенной инвестицией для семьи Картеров. Но если бы Лео хоть на секунду мог быть уверен в том, что Эллиота волнует только финансовая составляющая…

За этими ледяными, проницательными глазами он ясно видел и другую мотивацию: страх потерять дочь, которую отец привык считать частью собственного мира, частью «Мистериума». Дженис была наследницей, продолжением всего того, что создавалось поколениями. Лео же был чужаком, который мог нарушить баланс и вырвать её из привычного мира, заставив выбирать между ним и семьёй. И это был страх, который Леонард одновременно понимал и уважал.

Но именно сейчас, в этот напряженный и молчаливый миг, Лео твердо решил, что готов принять вызов. Он не собирался ни отступать, ни терять уверенность. Если Эллиот Картер собирался устроить ему очередную проверку, Лео был готов выдержать её с достоинством.

Подпись автора

подпись  от Psyche

Хронология