Встречаться с Валенштайном несколько раз в месяц перед работой стало традицией. Одной из. Кто бы мог подумать, что егоза-новичок и угрюмый лейтенант не только станут отличной командой на службе, но и вынесут отношения за пределы работы. Ведь вместе они не работали уже около года, а видеться не прекратили, и, скажи кто Еве о таком раскладе в ее первый день в патруле, она рассмеялась бы безумцу в лицо. Сейчас же Харрис считался практически членом семьи, знавшим те детали жизни, о которых Ева предпочитала молчать.

Кофейня, куда они ходили, в противовес отношениям, за четыре года не изменилась ни капли. В ней все так же пахло деревом вперемешку с кофейными зернами, ненавязчивая музыка не перебивала разговоров, но была перебиваема жужжанием кофе-машины. Маленьких круглых столиков больше не стало, золотистые огоньки гирлянды по-прежнему светили круглый год. Единственные изменения касались сезонов года: вместо летней зелени на столах стояли сухоцветы или маленькие букеты из осенних листьев, витрина так и осталась украшена бумажными приведениями, тыквами и паутиной со Дня Проклятых, а на форме бариста виднелся бейдж в форме черной кошки.

Стрелки часов едва сдвинулись с отметки «07:30», когда Ева дернула ручку двери. В этот день дождь был неумолим: начавшись поздним вечером, он лил и лил, а на просвет в сером небе до сих пор не было ни намека. Ева дождь не любила, он всегда заставлял хотеть спать. А еще селил в душе какую-то тревогу, и вот как раз ее девушка собиралась залить горячим кофе.

– Ева! – рыжий бариста – тоже неизменный, как и это место – распахнул дверь. – Ждем мистера Харриса или я закрываюсь на ключ?

– Ждем! – бодро сообщила Лердес, заходя внутрь.

Перемена сырости на тепло пустила по коже мурашки, заставив передернуть плечами.

– Попробуешь новый десерт? Фисташковый эклер, – предложил бариста.

– Да, давай два. Только скажи Вэлу, что это за счет заведения. Никогда не дает себя угостить.

Улыбнувшись, паренек кивнул. Об остальном он даже не спрашивал – эти двое почти всегда заказывали одно и то же: глазунья с беконом, панкейки с карамелью и две кружки эспрессо. Ева же бросила сумку на один из столиков и подошла к стене с фотографиями, отыскивая взглядом их совместный с Харрисом снимок, на который она уговаривала его половину рабочего дня, пока в конец не надоела с этим. Было же время… Сейчас на уговоры требовалось чуточку меньше усилий, чем по первости.

Бросив взгляд на часы, Лердес чуть нахмурилась. Валенштайн не опаздывал примерно никогда, равно как и в последнюю минуту не приходил, а сегодня задерживался. Может, что-то случилось? После катастрофы в Бонно мир будто замер в ожидании беды, и это ощущение сохранялось даже несмотря на попытки делать вид, что жизнь никак не изменилась. Так, может, эта самая беда все-таки пришла?

Ева достала телефон, уже намереваясь позвонить Харрису, когда колокольчик над дверью ожил. Лердес тут же повернулась на звук и расплылась в улыбке.

– Лейтенант Харрис, где твой зонт? Или ты решил совместить душ и химчистку? – добродушно проговорила Ева, хотя сама минутами ранее предпочла добежать до кофейни, просто прикрыв голову сумкой.

Отредактировано Ева Лердес (14.10.2025 19:25)

Подпись автора

★★★
отрывки метра моей киноленты

Ева не переставала улыбаться, наблюдая за такими уже знакомыми движениями Вэла. Иногда она думала, что в какой-нибудь параллельной вселенной он мог запросто быть ее отцом, и они были бы счастливы – с такой заботой, пусть и весьма специфичной, порой легко путаемой с грубостью, Харрис относился к свалившейся когда-то на его голову девушке.

– Да уж, избавь меня от объятий – хватило сырости на улице, – отшутилась Ева, как будто при других обстоятельствах объятья были для них привычным делом. Вообще-то, еще не нашлось человека, прикосновения которого не заставляли бы сердце Лердес в страхе замирать. Она, конечно, не падала в обморок при спонтанном контакте, не избегала очередей в супермаркетах, однако какое-либо вторжение в ее личное пространство до сих пор приравнивалось к стрессу. Самое смешное во всем этом было то, что выполняла свою работу девушка на отлично – то есть могла задержать преступника при необходимости, защитить себя в драке и далее по списку. Наверное, все дело было в том, что в работе другого выхода не находилось – как полицейский, ты обязан был оставаться начеку, – в то время как вне ее мозг не ждал подвоха от каждого встречного.

Услышав про обезболивающие, Ева приподняла брови, ожидая услышать объяснение. Она успела заметить, что Валенштайн выглядит каким-то помятым, будто не нашел времени толком проснуться. А оказалось, не нашел он времени толком поспать. И будь перед ней любой другой человек, Ева бы сказала, что в таком случае надо было отменить встречу и спать, но что-то подсказывало, Харрис одарит ее за такое обиженно-суровым взглядом – не виделись они довольно долго. Кажется, ни разу после того, как ее отец оказался в больнице, а это было, на минуточку, больше двух недель назад.

Пока готовился завтрак, бариста поставил перед Евой и Валенштайном две глиняных кружки неправильной формы; от обеих слышался аромат свежесваренного кофе.

– В красной кружке эспрессо с миндальным сиропом, – сообщил юноша. – Завтраки будут минут через пять.

Кивнув ему в знак благодарности, Ева склонилась над своей кружкой, втягивая носом любимый запах, а после подняла взгляд обратно к Валенштайну, который уже рассказывал про рабочие трудности. Лердес оставалось лишь понимающе кивать, потому как она помнила – недостаток патрульных наблюдался всегда; не было такого, чтобы ты мог уйти пораньше со смены или, упаси Эвелон, отпроситься и не выйти вообще.

– У нас с кадрами порядок, но сейчас погода непонятная, многие уходят на больничный, – отозвалась Ева, промолчав о том, что сфера их деятельности в принципе «на любителя», чтобы в ней крутилось много людей. – Синтеты все равно всецело людей не заменят, мне кажется… пока что. Если честно, я не особо слежу за новостями в последнее время, совсем от жизни отстала. Хотя после этого происшествия в Бонно никто ни о чем другом кроме него будто и не говорит.

Девушка пожала плечами, но ее голос не звучал обвиняюще. Скорее, устало. Жизнь, в которой приходилось каждый день разбираться в смерти очередного человека, и так нельзя было назвать сахаром – вот об этом была мысль, что работать в полиции – далеко не каждому по зубам, – а тут еще и масштабная катастрофа.

– Люди волнуются, хотя нет никаких предпосылок к тому, что до нас что-то дойдет. По крайней мере, в ближайшее время, – добавила, поразмыслив, Ева и посмотрела на мужчину так, будто ожидала от него подтверждение своих слов.

Подпись автора

★★★
отрывки метра моей киноленты

Ева сделала глоток кофе, чувствуя, как привкус миндаля сначала кажется сладким, а затем оставляет на языке приятную горчинку. Вот такое утро было ей по душе: в безлюдной кофейне вдали от вечной суеты мегаполиса, в хорошей компании и с эспрессо в кружке. Даже и катастрофа в Бонно казалась сюрреалистичной, слишком далекой, чтобы быть правдой. Что сейчас было правдой, так это невыспавшийся Валенштайн Харрис на стуле напротив.

Чуть нахмурившись, Лердес наблюдала за тем, как мужчина пытается справиться со слипающимися глазами, но молчала. Что бы она могла сказать? Что несколько десятков лет на службе и недостаток сна не проходят бесследно? Что не спать сутки в пятьдесят это не то же самое, что в двадцать? Да он и сам это прекрасно знал без ее напоминаний, а с ними так еще и ворчать бы принялся.

– Одно дело, когда морозы, другое – когда непонятно, надевать джинсовку или зимнее пальто, – вздохнула Ева, хотя в какой-то степени с Валенштайном была согласна: патрулирование требовало большей физической выдержки, нежели работа детективом, и она могла сказать это наверняка. И пока Вэл продолжал разгонять тему, Ева достала из сумки пластинку с таблетками обезболивающего и положила его возле кружки мужчины.

При упоминании Болиссии брови Лердес поползли вверх. Настал ее черед фыркать и ухмыляться.

– Что-то за десять лет в Болиссии я не заметила там особой любви к закалке, – покачала она головой.

Все еще слегка улыбаясь, Ева проследила взглядом за тем, как к ним приближается бариста, чтобы оставить на столике яичницу и панкейки.

– Если серьезно, то для работы в полиции нужны нервы и мотивация, которая не связана с деньгами, – отрезав кусочек панкейка и обмакнув его в карамель, заметила Лердес. – Сам знаешь, платят копейки… Может, в ФБРД получше, но туда еще пролезть надо.

Она пожала плечами, как бы говоря, что недостаток кадров ничуть ее не удивляет.

Жуя завтрак, на замечание о Мистериуме Ева лишь покивала – а что тут скажешь? С их техническим прогрессом и магами в придачу варианта не решить проблему просто-напросто не было – во всяком случае, в ее голове. Даже если будет сложно, даже если потребуется время, все конечно. Катастрофы в том числе.

– У меня папа загремел в больницу в том месяце, заставила его взять в этом меньше смен и тщательнее следить за здоровьем.

На самом деле, в вопросах здоровья Стивен Маркс очень напоминал ей Харриса и наоборот. Оба они были такими упрямыми, игнорирующими проблему и храбрящимися там, где этого делать не стоило, что оставалось только скрипеть зубами и порой ругаться.

Лердес подняла взгляд к Валенштайну и, опережая вопрос о том, каким образом ей удалось-таки совладать с отцом, пояснила:

– Пригрозила, что иначе снова перееду к нему. Что еще…

О чем еще рассказывать, Ева не знала. Казалось, не произошло ничего и вместе с тем – слишком много всего. Ей снова стало плохо в толпе – впервые за очень долгое время, – а записаться к психотерапевту она так и не решилась до сих пор. Стоило говорить об этом? Валенштайн, казалось, не знал, как правильно реагировать на подобные вещи. А еще она «во второй раз» познакомилась с Эшли Кэмпбеллом – о таком старшим коллегам рассказывают?

Ева отпила кофе.

– У меня недавно что-то с трубой случилось, на кухне холодной воды нет. Человек, который обещался помочь, улетел в Бонно, так что, похоже, придется вызвать мастера, – начала она издалека. – Это Эшли Кэмпбелл, брат Роя, помнишь, я как-то говорила про него? Он тоже работает в Управлении. А Эшли оказался врачом папы – Валенштайн реально тесен, – тут Ева тихо усмехнулась. – Скажи мне, вот так после тридцати заводят новые знакомства? В судах, больницах и прочих максимально неподходящих местах?

Подпись автора

★★★
отрывки метра моей киноленты

Стоило Харрису сказать, что она могла позвонить ему, чтобы попросить о помощи, как на лице Евы тут же появилась легкая искренняя улыбка. Ну, разумеется, она знала, что Вэл не отказал бы! У нее хватило смелости звонить ему даже до начала рабочего дня, когда они едва-едва начали работать вместе (как же она тогда перетряслась, что он откажет), а теперь все обстояло куда проще.

– Да просто про трубы тогда к слову пришлось. Поэтому его попросила, – поспешила успокоить мужчину Ева, как бы намекая, что у нее нет никаких сомнений в его «хозяйственных» навыках. Причем ложью ее слова не были – обычная правда, которая позволила подвести к сути. – Если ты не занят, то приезжай, буду очень признательна. У меня все инструменты есть, и чай с лимоном я тебе заварю.

Кивнув, словно в подтверждение своих слов, девушка вернулась к завтраку и на некоторое время вновь замолчала. Сладость карамели, мешавшуюся со вкусом кофе, не хотелось перебивать разговором хотя бы минуту.

Между тем, дождь за окном припустил пуще прежнего, стирая четкие линии домов напротив. Редкие прохожие – даже те, у которых были открыты зонты, – поспешили спрятаться в ближайших возможных местах. Кофейня тоже превратилась в одно из укрытий, и под звук колокольчика в нее вошли три девушки, обсуждая, как добраться до университета и не промочить доклады. Взгляд Евы прошелся по промокшим насквозь незнакомкам рассеянно, будто они все еще были на улице, а не в одном помещении с ней.

– Ммм… – промычала Лердес и, моргая, снова посмотрела на Валенштайна.

Что он сказал?

Виновато поджав губы, Ева потянулась за кофе. Девушки в этот момент упрашивали бариста не выставлять их на улицу, несмотря на то, что до открытия оставалось еще десять минут, и отчего-то их звонкие голоса заставили паззл в голове Евы собраться воедино.

– Да уж, да, врут они и впрямь безбожно, – согласилась она, но с таким блеском в глазах, что становилось понятно: слова Валенштайна кажутся ей чепухой. Ева чуть подалась вперед, как если бы собиралась делиться тайной: – Ведь всем известно, что лейтенант Харрис и так большой добряк, просто любит хмуриться.

Вскинув брови, Ева на какое-то долгое мгновение задержала взгляд на глазах Валенштайна, а потом откинулась на спинку стула и с самым что ни на есть довольным видом отхлебнула кофе. Правда, прямой вопрос, сопровождаемый внимательным взглядом, немного сбил веселье; Лердес выглядела почти смущенной, когда кратко пожала плечами.

– Он кажется мне хорошим человеком, – после паузы произнесла девушка.

Что еще она могла? Эшли определенно был обаятельным и общаться с ним проще простого – наверное, поэтому Ева считала знакомство с ним чем-то важным.

– Ты спросил про новости, а это новость. Сам знаешь, что мой круг общения весьма узок.

Ее голос прозвучал беспечно, хотя на самом деле мысль о том, что старые друзья ушли, а новых так и не появилось, тревожила ее постоянно. Даже Харрис, который выпускал иголки при одном лишь намеке на контакт, смог найти общество по душе. Так в чем была ее проблема?

Ева покрутила в руках кружку.

– Кстати про эвелонистов. Ты так мало о них говоришь. Чем вы занимаетесь на встречах? – в свою очередь поинтересовалась Ева. Стоило еще добавить, что в тот раз, когда им насильно всучили листовки, Валенштайн едва не лопнул от негодования, однако, учитывая нынешние обстоятельства, девушка тактично промолчала.

Подпись автора

★★★
отрывки метра моей киноленты

Прищур Валенштайна заставил Еву картинно закатить глаза – она не стала говорить, чтобы он не надумывал себе лишнего, посчитав, что и так дала это понять. К тому же, поводов для таких взглядов, по ее мнению, действительно не было: подумаешь, заобщалась с кем-то вне работы; может, это знак того, что жизнь реально налаживается, становясь заурядной.

После собственного вопроса, такого необходимого для смены фокуса с темы ее отношений на что угодно другое, Ева почти сразу осознала, что, вообще-то, ей и впрямь интересно, что происходит в кругу религиозных людей, которые смогли вовлечь (!) в свое общество такого закоренелого одиночку. Харрис менялся, и вряд ли это была единственно Евина заслуга, хотя девушке и нравилось верить в то, что она немного да взбаламутила размеренную жизнь лейтенанта во время их первой встречи и продолжала делать это до сих пор.

Отправляя в рот кусочки панкейков, Лердес все поглядывала на Валенштайна, словно боялась, что может пропустить какую-то эмоцию на его лице, пока он говорит. Однако вся поза Вэла выражала то же, что и его слова: похоже, эвелонисты и впрямь дарили ему умиротворение. И Ева почти завидовала этому, потому как сама не нашла даже намека на что-то подобное.

Девушка уже собиралась спросить о чем-то – даже воздуха в легкие набрала, – однако Вэл перебил ее вопросом. Сначала Ева как-то растерялась, пожимая плечами, но потом подобралась, заправила за ухо кудряшку и подняла на собеседника взгляд, дававший понять, что ответ у нее все-таки есть.

– Я верю в людей и в то, чего они могут достичь, – проговорила Лердес. После этого глаза почему-то она отвела в сторону. – Было время, когда я молилась. Сначала Эвелону, затем – всем, кого могла вспомнить. Может, конечно, меня не услышали, потому что я никогда не делала этого до или после, но где же тогда божье милосердие? – Ева почесала бровь, будто ей было неловко. – В общем, я справилась своими силами и с помощью тех людей, которых нашла сама. Благодарю за это исключительно себя и их и предпочитаю верить в то, что могу увидеть и потрогать.

Наверное, не стоило все выкладывать вот так человеку, который относил себя к какому-либо религиозному обществу, но Ева верила, что Валенштайн ее поймет и не осудит: не только потому, что не так давно сам кривился при виде верующих, но и потому, что на собственной шкуре знал, что про бога в самые темные периоды жизни думаешь в последнюю очередь.

– Но я не вижу ничего плохого в религии, просто для меня она – часть культуры и все, – подытожила девушка. – И мне правда было бы интересно побывать хотя бы на одной встрече… без «моего доктора», – запнувшись, нарочито хмуро добавила она.

Укоризненно качая головой, отпила кофе.

Стоило вообще добавлять, что Эшли – вовсе не «ее доктор»?

Ева фыркнула, мысленно признавая, что этим лишь подогреет веселье Вэла.

– Так значит, ты теперь все-таки веришь в Эвелона? – вернула Лердес разговор на старые рельсы, и ей всерьез было любопытно, ведь Валенштайн, спросив у нее про веру, в своей речи ни разу этой части не коснулся. Может, он ходил к эвелонистам чисто ради людей, а не из-за призрачного Всевышнего?

Подпись автора

★★★
отрывки метра моей киноленты