Мы поселились вместе в мире грёз
Мы проживали жизнь взаймы
Тогда с тобой была эпоха звёзд
Теперь - эпоха вечной тьмы
Если можно застать врасплох, то это тот момент. В грезах фантазий теряется она, утопая в отзывчивом удовольствии своего же тела, ощущая прошлое, как настоящее. И облако пара служит защитой, а уверенность в одиночестве - покоем. Ладонь трогает налившуюся грудь, от бортика ванны поднимается девушка, чтобы шире расставить колени, тяжелые волосы роняя на бок. Мутное отражение воды трогает волна, куда падает случайный взгляд зеленых глаз, и оно рисует образ мужчины над головой с длинной шевелюрой гладких волос. Призрачный, полу настоящий, наклоняется он к Эванжелин. И душа у той падает в пятки. Ком блокирует горло, страх заставляет вздрогнуть.
Джейкоб! Она требовала его явиться. Сейчас?
Как вошел он? По спине холод ознобом пробежал, а в ушах елеем мажет голос молодого бармена: “Вы звали, госпожа?”
И не сразу, но вот прикосновения к её мокрой коже можно распознать. Тихие, ласковые, нематериальные - словно бы такие же как этот демон из загробного мира. Не ошиблась ли она?
Прислушивается к ощущениям Эванжелин. Но нет.. Ифрит не юноша с детской скамьи и руки его не жесты робкого мальчика. В растерянности хватает его руку своей, чтобы прошептать то, что он услышал. Гнев? Ощущает вызов, праведную ярость, в которой не спросив, решили нарушить покой, дорвавшись до самого сокровенного, когда ближе уже быть никто не может, только тот, кому можно было бы доверять.
Но ласка его рук - она приятна. Давно забытая, оставленная в прошлом, когда последний любовник Эванжелин умер под гнетом лет. Она устала их менять, чтобы подарить смерти не просто душу, а душу близкую ей. Любить, чтобы не привязываться - так учило сердце, штопая раны, окапываясь обороной. Больше не любит, просто использует, потому что так проще. Хоук пришел в это время безразличия, где тело человека под его влиянием становится истинным артефактом для отеля. Лучший в работе, не покладающий рук, не знающий сна, способный работать за троих. Его ласки такие же энергичные, а желание агрессивное? Мелькает мысль, и Эванжелин поднимает голову, чтобы успеть глубоко вздохнуть, набираясь смелости, кусая губы до боли. Она видит лицо молодого человека над собой, до боли похожего на бармена. Волосы его падают на обнаженные плечи девушки, а свободная рука уже исследует тело её под водой.
Мгновение. Их глаза встретились. Черные очи ифрита, не по человечески опасные на лице безобидного мальчика; её зеленые, большие, впервые растерянные с нотками тревоги на донышке глаз. Чертовски затягивает образ непокорного и опасного существа, впервые бессмертного рядом. Ведь он не человек!
Девушка поднимает руку, чтобы вынудить юношу наклониться к ней, и губы его впервые касаются ее губ, оставляя на устах вкус вина, которое так недавно бармен бойко разливал в фужеры. Терпкое, разбавленное водой оно ложится на язык, обласканный внезапным любовником.
-Для другого звала, - едва шепчет, на миг отрываясь.. но если пришел, подумала.. причины что-то менять уже нет. Это же её ифрит? Так пусть будет ее полностью.
Рука ее под водой перехватывает смелую ладонь Джейкоба, чтобы на короткий миг стать преградой на пути к лону удовольствия. Но через миг, под лаской поцелуя расслабляется хватка, опускается на бортик ванны Эванжелин спиной и разрешает трогать себя везде, где не пожелал бы этого молодой бес. Стон слетает с ее губ, а ресницы опускаются, пряча глаза от удовольствия.
Для чего она позвала его? Чтобы теперь помнила.. Забыла.
- Подпись автора
