События, произошедшие в Смоуке, сильно подпортили избирательную компанию мэра Джованни, поэтому на протяжении последних пяти дней он вертелся примерно также, как и уж на раскаленной сковородке. Этим днём он не успевал отвечать на звонки, которые поступали из столицы, но все же изловчился освободить вечер для ужина с женой.

Заехав за ней в условленный час, Гедеон вышел из машины. В воздухе витал аромат осенних листьев и георгин, украшавших клумбы возле здания. Его тень скользнула по асфальту, когда он обошел машину и открыл для неё дверь. Тонкие музыкальные пальцы Пенелопы коснулись его ладони, когда он помогал ей занять место на заднем сидении машины. Прежде чем они выскользнули, он успел коснуться их губами.

Гедеон умел быть галантным, когда хотел произвести впечатление. У него было хорошее воспитание и отточенные годами манеры, которые помогали ему на пути к вершинам власти. Он хотел окружить жену вниманием, чтобы она хотя бы на время забыла о том, что произошло.

Снова обойдя машину, Гедеон занял свое место на заднем сидении и велел водителю ехать в эросианский ресторан, с которого начался его личный путь к успеху. Город был небольшой, поэтому они быстро добрались до указанного адреса.

Администратор, терпеливо ожидавшая важных гостей на ресепшене этим вечером, встретила их с искренней улыбкой на лице. Её приветливое лицо озарилось особым теплом, когда она увидела долгожданных посетителей. Они пересекли уютный холл и оказались у дверей в малый зал, который она любезно открыла, пригласив их пройти внутрь.

Этим вечером малый зал был целиком в их распоряжении. Супруги Джованни могли не переживать, что их личные разговоры могут достигнуть чужих ушей. Разве что этим вечером их должен был обслуживать один официант, но тот уже давно работал на семью Джованни и знал, что есть вещи, которые лучше никому не рассказывать.

Несмотря на то, что Гедеон был фигурой известной в политических кругах, его влияние, как и прежде, распространялось и на криминальный мир. Он и теперь решил многие вопросы в обход букве закона.

В целом Гедеон Джованни был не самой однозначной фигурой в эшелонах власти и если бы сторонний наблюдатель увидел то, как он бережно относится к своей жене, то, вероятно, счел бы, что видит перед собой совершенно другого человека. Пожалуй, его отношение к ней можно было назвать особенным.

— Я подумал, что мы давно не ходили на свидание, — усмехнувшись, сказал Гедеон, отодвигая стул для жены. Он ухаживал за ней так, как многие мужчины не ухаживают за своими дамами даже во время конфетно-букетного периода, ценя и то, что она была ему верной спутницей, и то, что подарила двоих крепких сыновей.

Когда Пенелопа опустилась на стул, он помог ей пододвинуть его ближе к столу и только после этого занял своё место. В помещении царил полумрак, играла классическая музыка, а на столе в канделябрах горели три свечи, пламя которых отбрасывало тени на скатерть.

— Предлагаю начать наш ужин с красного эросианского вина, — предложил Гедеон, открывая карту вин. — Хотя, если ты предпочитаешь рыбные блюда, то, возможно, будет лучше начать с белого, — добавил он. — Ну, или можем нарушить все гастрономические законы и попросить принести что-то другое: эль, пиво, коньяк, а, может, мартини?

Отредактировано Гедеон Джованни (29.06.2025 20:42)

— Он наш, — растянув губы в улыбке, заметил Гедеон, после чего последовал примерно жены и принялся изучать предложенное меню.

Официант стоял неподалёку и молча ждал, когда уважаемые гости сделают заказ. Он был одет в форменную одежду и держался на расстоянии, но так, чтоб они могли легко его заметить. Когда Гедеон подозвал официанта жестом, тот сразу подошёл к столику, наклонился и приготовился записывать заказ, держа в одной руке блокнот, а в другой — ручку.

— В начале нам бы хотелось выпить вино «Эрозетто», — скользнув пальцем по карте вин, произнёс он. Положив карту на стол, он взял основное меню.

— Винченцо, будь добр, подскажи, что лучше подойдёт к нему: чёрные спагетти с лососем и красной икрой или равиоли с рубленой мраморной говядиной?

— Наш повар прекрасно готовит оба блюда, синьор Джованни, — ответил мужчина. Он хорошо владел дюссельфолдским языком, но южный акцент выдавал его происхождение. — Однако, если позволите, я бы всё же порекомендовал чёрные спагетти с лососем и красной икрой, — добавил он, бросив взгляд на спутницу Гедеона. — Свежую икру привезли буквально пару дней назад, и она просто deliziosa!

— Прекрасно, в таком случае, начнем с этого, — улыбнувшись Пенелопе, заключил он, — а пока принеси нам к вину закуску. Соте из мидий в сливочном соусе с дорблю, — добавил Гедеон, после чего отпустил официанта.

Пока Гедеон и Пенелопа изучали меню и выбирали блюда для ужина, в помещении незаметно появился ещё один человек. Он держался в стороне, почти не привлекая внимания, но был готов прийти на помощь при первой необходимости. Теперь, когда официант ушел, в помещении их осталось трое: Гедеон, Пенелопа и их молчаливый наблюдатель.

— На самом деле я хотел начать ни с этого, — сказал Гедеон, положив свою ладонь поверх руки жены. Он откашлялся, поднялся из-за стола, поправив пиджак, а после дал знак человеку, стоявшему в углу.

Мужчина незаметно приблизился к их столику, и теперь Пенелопа смогла разглядеть в его руках элегантную бархатную шкатулку. Гедеон осторожно открыл крышку и извлёк великолепное ожерелье из белого золота, украшенное россыпью бриллиантов. Свет, падающий на драгоценности, заставил камни заиграть всеми цветами радуги.

Такой роскошный подарок говорил о многом. Если бы Гедеон занимался исключительно государственными делами, у него вряд ли нашлись бы средства на подобные траты — это явно свидетельствовало о дополнительных источниках дохода. Но главное было то, что он был готов на большие расходы, чтобы увидеть на лице жены улыбку.

— Хочу, чтобы ты приняла это в знак моей любви, — произнёс Гедеон.

Он обошёл стул, на котором сидела Пенелопа, и, чуть наклонившись к ней, бережно помог надеть ожерелье. Его пальцы легко коснулись её кожи, пока он застёгивал замочек. Когда украшение надёжно закрепилось, он нежно прикоснулся губами к её шее, задержавшись на мгновение.

— Я был сильно встревожен, когда узнал о том, что произошло, — его руки мягко легли ей на плечи. Кивком головы он безмолвно велел своему помощнику удалиться. — Тогда я впервые испугался, что могу тебя потерять.

Гедеон снова наклонился и нежно поцеловал жену в макушку, вдыхая аромат её волос.

— Не знаю, что бы я сделал, если бы с твоей головы упал хотя бы один волос. Ты мне очень дорога.

Гедеон выслушал жену и, когда она развернулась в пол-оборота, приглашая его к поцелую, наклонился и мягко накрыл её губы своими. Его пальцы нежно коснулись её затылка и бережно скользнули по волосам, словно он боялся, что она может исчезнуть.

В обычной жизни он не любил излишних демонстраций чувств на публике, поскольку положение обязывало его всегда держать лицо. Однако сейчас, в небольшом зале ресторана, с которого началась их история в Смоуке, всё казалось совершенно правильным. Они были наедине и могли насладиться обществом друг друга.

Гедеону нравилось радовать жену. Он знал большую любовь потомков Вильгельма к красивым вещам и дорогим подаркам, поэтому никогда не скупился на них. Несмотря на то что они жили уже довольно давно вместе, он продолжал ухаживать за ней так, как если бы они только начали встречаться.

Как минимум один раз в две недели в офис Пенелопы приходил пышный букет её любимых цветов — напоминание о том, что он не забыл. Всякий раз она не могла угадать, в какой именно день придёт курьер, поэтому это всегда был для неё сюрприз.

— Главное, что сейчас всё уже позади, — полушёпотом произнёс Гедеон, когда они прервали поцелуй.

Воспоминания о том, что произошло, и чего он мог лишиться, больно кольнули сердце. Он всего на мгновение представил, что этого вечера могло не быть, и внутри всё похолодело. Ситуация и без того была непростой, а если бы ему довелось пережить личную драму, то, кто знает, чем бы закончилась вся эта история.

Всё-таки семья была сильным сдерживающим фактором для него. Он чувствовал поддержку жены так же, как она чувствовала его поддержку, просто они проявляли её по-разному, благодаря чему составляли прекрасную пару. Несмотря на неурядицы, которые случались между ними, а в семейной жизни без них не обошлась ни одна супружеская чета, им удавалось поддерживать прекрасные отношения. Даже когда Гедеон злился, а в такие моменты в нём говорила горячая эросианская кровь, он понимал, через какую черту ему не следует переступать, чтобы не нарушить их идиллию. В жизни было так много сложностей, что создавать их в собственной семье, казалось, просто нелепо.

— Теперь осталось решить оставшиеся проблемы, — сказал Гедеон, присаживаясь на своё место. — Я говорю про тех двух негодяев, которым удалось сбежать, — пояснил он, облокачиваясь на спинку кресла. — Нельзя допустить, чтобы они оставались на свободе. Если нам не удастся поймать их в ближайшее время, то вместе с жителями Смоука, которые погибли в той трагедии, нам придётся похоронить и мою карьеру.

Гедеон уже подал документы о том, что хочет баллотироваться в сенаторы Смоукского округа, а также планировал в перспективе получить регентство от Союза. Однако, если всё не разрешится, то обо всём этом ему придётся забыть.

Конечно, он понимал, что его проблемы сейчас, вероятно, не такие большие, как у тех семей, которые похоронили близких. Но они были ближе ему к телу. Гедеон относился к трагедии, случившейся у озера Пеннилэйк, примерно так же, как к любой другой проблеме — прагматически. За годы на политической ниве он научился сохранять холодный рассудок, когда этого требовали обстоятельства.

— Подумай о благотворительном вечере, дорогая, — внезапно предложил он. — Сейчас всем жителям Смоука нужно чувствовать, что мы их поддерживаем. Вся эта ситуация подняла самый острый конфликт из всех возможных — межфракционный. Боюсь, как бы ситуация не вышла из-под контроля.

Его взгляд упал на украшение и он улыбнулась.

— Оно очень идет к твоим глазам, — небольшой комплимент, чтобы вернуть разговору непринужденность.

Гедеон лишь мягко улыбнулся, когда супруга сказала, что его нельзя винить в том, что произошло. Он был бы рад, если бы во властных структурах думали точно так же, однако в подобных случаях глава города очень часто терял своё кресло. Ему же совершенно не хотелось этого, поскольку у него были большие планы относительно своей карьеры.

Когда она сказала, что не готова сейчас появляться в публичном пространстве, Гедеон с пониманием кивнул, мысленно принимая её решение. Конечно, после всего, что произошло, ей было сложно демонстрировать свои чувства перед окружающими. К тому же ему было известно, что среди погибших были и представители магического сообщества, с которыми она поддерживала дружеское общение. Было бы нечестно сейчас заставлять её снова переживать то, что произошло.

Всё-таки Гедеон хоть и был по своей сути бизнесменом, но умел уважать чужие чувства — в особенности чувства своей жены. Пусть история начала их отношений не была столь романтична, как, возможно, хотелось, но он сделал всё от себя зависящее, чтобы сделать её жизнь максимально комфортной.

— Благотворительные сборы были организованы фактически в первые дни после случившегося, — произнёс Гедеон. — Место, куда все желающие могли принести цветы или игрушки, тоже было определено сразу, — добавил он, поморщившись от воспоминаний первых дней после трагедии. Это были действительно очень тяжёлые дни.

— Похороны были оплачены из городского бюджета, — следом сообщил он. — Место захоронения тех мерзавцев, как и требует законодательство, не раскрывается. Однако могу сказать тебе точно, что их кости погребены далеко от жертв. Чтобы не нажить проблем с тёмными, если вдруг их души не упокоятся с миром, я пригласил медиума, который, согласно отчёту, препроводил их на ту сторону. Надеюсь, в не самое лучшее место.

Гедеон решил, что найдёт другой способ, чтобы отвлечь общественность от поисков преступников. Двое из них сбежало, поэтому сейчас всё внимание было приковано к их поискам. Он боялся, что полиция не справится со своей работой, поэтому подключил дополнительные ресурсы, чтобы ускорить процесс поисков.

Кроме того, Гедеону было невыгодно, чтобы их нашли живыми. Он считал, что для всех будет лучше, если общественности сообщат, что преступников убили при задержании. Однако, когда он намекнул на такой вариант событий шерифу, ему показалось, что тот был не слишком воодушевлён этой идеей.

— Возможно, ты права, — согласился с женой Гедеон. — Может быть, сейчас не время для вечера. Подумаю над мемориалом. Думаю, что будет уместно поставить его недалеко от озера, где всё произошло.

Он коснулся кончиками пальцев правой руки до вилки, лежавшей рядом с тарелкой, и посмотрел в сторону двери, размышляя о том, когда вернётся официант.

— По поводу твоей галереи, — снова вернув всё внимание Пенелопе, осторожно начал Гедеон. — Может быть, не стоит приглашать на открытие средства массовой информации? Ты же знаешь, как журналисты любят исказить всё. В «Валенштайн пост» может появиться заголовок: «Пока город оплакивает погибших в катастрофе, жена мэра города празднует открытие галереи». Думаю, что такая известность нам совсем ни к чему.

Порог помещения почти бесшумно переступили два официанта: в руках одного была бутылка вина «Эрозетто», а в руках другого — поднос, на котором было соте из мидий в сливочном соусе с дорблю. На лицах обоих официантов неизменно играли приветливые улыбки. Однако Гедеон лишь на короткое время отвлёкся на них. Хороший официант был почти незаметен, а в их ресторане других попросту не держали.

— Всё образуется, — желая подбодрить жену, сказал Гедеон в продолжение их разговора. — Это не первая и не последняя галерея, которую тебе предстоит открыть, — следом добавил он, тепло улыбнувшись ей.

Его рука плавно скользнула в сторону бокала и пододвинула его к официанту, который уже откупорил крышку бутылки. Подняв взгляд, он машинально оценил цвет напитка и, довольный, кивнул, давая добро на то, чтобы наполнить бокал.

— Заодно развеешься немного в столице, — заметил Гедеон, наблюдая за тем, как розовая жидкость стекает по стеклянным стенкам. — Пообщаешься с сыном, сходишь по магазинам, — он понимал, что ей, как и любой женщине, нужно время и на себя.

Гедеон понимал, что большую часть жизни она прожила в столице, и тамошняя жизнь была ей довольно близка. Он старался сделать всё возможное, чтобы и в Смоуке появились все возможности, но этому маленькому городку было ещё далеко от столичного размаха.

Более того, после произошедшего ему придётся на какое-то время заморозить свой проект по созданию курортной зоны. Несмотря на то что городок и сейчас привлекал внимание жителей других городов и даже стран, его потенциал был до конца не раскрыт.

— Познакомься там с кем-нибудь, — продолжил говорить Гедеон после короткой паузы. — Когда я там был в последний раз, то слышал что-то про современные галереи госпожи Сандарс. Они сейчас популярны, можно сказать, на пике. Сам я там не был, но один мой знакомый говорил, что собирается как раз сегодня посетить очередную выставку. Кажется, выставка посвящена работам какого-то молодого фотографа из Ляфира, — он как-то пренебрежительно махнул рукой, то ли давая знак официанту, что достаточно, то ли выражая своё отношение к этой стране.

Когда официант наполнил бокалы, а на столе появилось соте из мидий, Гедеон подхватил бокал и произнёс тост:

— Хочу выпить за тебя и твой успех, — сказал он. — Я уверен, что, несмотря на то что галерея будет открыта без шума, она принесёт тебе то удовлетворение, которое вдохновит тебя на новые проекты, — они соприкоснулись бокалами и сделали по первому глотку, оценив вкус игристого вина. — Ещё я хочу, чтобы ты отдохнула немного в Валенштайне. Понимаю, что ты едешь туда в первую очередь для того, чтобы лично проконтролировать всё. И всё же.

Отредактировано Гедеон Джованни (05.08.2025 01:05)

Гедеон не знал ответа на вопрос жены. За годы в должности мэра города он привык держать руку на пульсе. С тех пор как он переехал в Смоук и принял решение двигаться по карьерной лестнице в политике, он чувствовал себя комфортно — словно рыба в воде. Неприятности, которые время от времени случались, конечно, действовали ему на нервы, но он относился к ним довольно философски. Нужно было действовать, а не тратить время на сожаления.

Вот и сейчас Гедеон практично подошёл к решению проблемы, хотя в первые часы после трагедии, да и дни тоже, он успел прокатиться на эмоциональных качелях с ветерком. Это сейчас он казался уверенным в своих словах и действиях, а тогда ему было сложно скрыть от окружающих своего настроения. Вся администрация и управление шерифа стояли на ушах.

Благо Гедеон тогда почти не бывал дома, а когда возвращался после тяжёлого дня, который перетекал в точно такой же вечер, почти сразу принимал душ и отправлялся спать, чтобы восстановить силы. Сейчас, этим ужином и подарком, можно сказать, он извинялся перед женой за то, что мало уделял ей внимания в те дни.

Впрочем, ему всегда нравилось делать подарки жене. Он и сам получал удовольствие, когда видел на её лице радость. По тому, как Пенелопа реагировала на подарок, Гедеон понимал, угадал с выбором или нет. За годы в браке, впрочем, опыта у него стало много.

Они оба попробовали блюда, принесённые официантом, и отметили, что повар по-прежнему может удивлять их. Особенно удивительно было то, что ему удавалось совмещать любимое дело — приготовление еды — и работу на клан. Повар хорошо справлялся с ролью наёмника, когда того требовали обстоятельства. Правда, когда они ужинали в ресторане, то почти никогда не вспоминали об этом обстоятельстве.

— Бруно настоящий лаирец! — довольным голосом сказал Гедеон, напомнив тем самым жене о том, что и он сам родом не из Дюссельфолда, а удачно эмигрировал и прижился на новом месте. — Это удача встретить в таком маленьком городе, как Смоук, повара прямиком из Лаира. Надо сказать, Бруно отлично справляется со всем, — тонкий намёк на то, что он неплохо справляется и с работой наёмника. На лице у него появилась тень улыбки. — Знаешь, я даже подумываю о том, чтобы воспользоваться талантом Бруно, если вдруг другие не справятся с одним деликатным делом.

Гедеон не рассказывал жене, что отправил парочку ребят найти преступников, устроивших перестрелку на свадьбе, и покончить с ними. Однако сейчас посчитал, что, возможно, будет нелишним сказать об этом.

— А что до нашего сына, — продолжил Гедеон, — так мы виделись совсем недавно. Он в полном порядке, как я могу судить, и, кажется, нисколько не жалеет о том, что поступил на свой этот факультет… а, не вспомню даже. Да и неважно, — он взял салфетку и вытер ей пальцы, прежде чем снова обхватить бокал и сделать глоток вина. — Ты знаешь, что мне не понравился его выбор. Он пошёл против меня. Против своего отца, — сейчас её муж был очень похож на настоящего лаирца. — Но кто не шёл против своего отца? — на его губах появилась усмешка. — В этом он похож на меня. К добру это или к худу, но Морган сделал свой выбор. К счастью, у него будет ещё много времени, чтобы в случае необходимости получить ещё одно, а может, и не одно образование.

Хотя Гедеон и принял в конечном итоге выбор сына, в глубине души он не мог отпустить ситуацию и простить ему той дерзости, с какой тот осмелился пойти против отцовской воли. Его извиняло лишь их фамильное сходство. Было бы глупо отрицать то, что и сам старший Джованни неоднократно действовал на нервы своему родителю.

— Он будет рад увидеть тебя не по веб-камере, — добавил Гедеон. — А я буду рад увидеть ваши совместные фотографии. Они сейчас много общаются с Октавией. Знаешь, им кажется, что они видели моего отца пару-тройку лет назад.

Когда Пенелопа произнесла фразу: «Он придёт к успеху, достойному своего отца», — на лице Гедеона появилась ироничная усмешка. На мгновение он представил, как точно так же говорили о нём те, кто верил, что ему удастся оправдать ожидания родителя.

Гедеон взял раковину, отправил в рот мидию и задумался, удалось ли ему самому оправдать ожидания своего родителя. В молодости он хотел, чтобы Гай Октавиан гордился им, поэтому до переезда в Дюссельфолд его можно было назвать прилежным сыном.

Возможно, если бы не события, которые произошли с ним в первые дни в Валенштайне, то всё так и шло бы по накатанной. Он бы стал последователем Колестис, вошёл в клан как полноправный его член и занимался чёрной бухгалтерией, как и было изначально в планах.

Он так и не узнал, почему Гай Октавиан хотел, чтобы его обратил именно Марсель де Буйон, но предполагал, что таким образом они собирались укрепить дружеские отношения между двумя кланами. Он бы не удивился, если бы следом за этим ему бы предложили взять в жёны одну из дочерей известного ренегата.

На короткое время обернувшись назад и увидев прошлое, Гедеон ничуть не пожалел о том, что его жизнь сложилась именно таким образом. Может быть, он бы не совершил многих ошибок, если бы события развивались иначе, но тогда, вполне вероятно, на свет не появились бы Морган и Роберт, а их, как и Пенелопу, он слишком сильно любил.

— Нет, конечно, — пожав плечами, сказал Гедеон, когда жена спросила, знал ли он об этом раньше. Создавалось впечатление, что его, в отличие от неё, данная новость не особо впечатлила.

— Не думаю, что они и правда видели моего отца, — следом добавил он. — Если бы Гай был жив, то уже давно появился бы. Ты можешь себе представить, чтобы он оставил семью и вдруг исчез, чтобы начать жизнь заново? Я — нет. Я слишком хорошо знаю своего отца.

Гедеон отнёсся к сказанному сыном со скептицизмом. Он считал, что Гай Октавиан Джованни ни за что в своей жизни не оставил бы империю, которую построил фактически три тысячи лет и которая развалилась буквально за пару-тройку месяцев.

— Скорее всего, они видели просто похожего на него человека, — продолжал говорить Гедеон, отломив кусочек булки и намазав её край маслом. — Кстати, да, забыл сказать: они видели именно человека. Не вампира. Ещё не придумали лекарства, которое могло бы сделать трёхтысячелетнего вампира человеком. Ну, или я, по крайней мере, о нём не слышал, — он отправил кусок в рот.

Гедеон никогда не думал о своём отце как об очень старом вампире, хотя, конечно, ему было известно, сколько ему на самом деле лет. Он мог только догадываться о том, какие мысли могли крутиться в его голове, да и то, вероятно, не смог бы угадать ни одну из них.

Когда Пенелопа сказала, что Гай Октавиан был настолько старым, что мог бы сравниться с самими Древними, Гедеон всерьёз призадумался. Он знал, что современное оружие сильно приравняло всех, в том числе и вампиров, но сомневался, что его отец, будучи обладателем руны, способной менять траекторию пули, не смог бы справиться, если бы попал в неприятную ситуацию. С другой стороны, он понимал, что кроме оружия есть и более изощрённые способы сделать вампира слабее. Например, ангельская трава, которая лишала сил даже самих Древних.

Размышляя о случившемся в тот момент, пока они молчали, Гедеон пришёл к выводу, что приложил мало усилий, чтобы найти отца. И за его исчезновением действительно может скрываться нечто большее.

— Двойники, — задумчиво повторил Гедеон. — Тогда это многое объяснило бы, — он сделал глоток из своего бокала, размышляя над предположением Пенелопы. — Наверное. Хотя умом я и понимаю, что такое возможно, это довольно странно, правда? Я имею в виду, если бы я встретил похожего человека на улице, то тоже мог бы подумать, что это он.

До этого момента Гедеон не относился серьёзно к тому, что рассказал ему сын. Теперь же ему самому стало интересно, кого они могли видеть с Октавией пару-тройку лет назад. Он подумал, что, возможно, в другой раз расспросит его поподробнее об этом.

— Знаешь, Анна-Мария далеко уже не юная девица на выданье, поэтому не думаю, что исчезновение отца так уж сильно ударило по ней, — следом заметил Гедеон. — Я имею в виду, он наверняка был не первым и не станет последним мужчиной в её жизни. Зато теперь она стала частью нашей семьи, даже несмотря на то, что тройняшки не их родные дети. Они стали своего рода связующим звеном для нас.

Гедеон подхватил одну из раковин и отправил в рот очередную мидию. Прожевав её, он глотнул игристого вина.

— И всё же кое-чего мы никогда, скорее всего, не узнаем, — сказал он, вытирая губы салфеткой.— Кто были настоящие родители тройняшек. Он ведь никому не говорил о том, откуда забрал их. Они до сих пор думают, что он их отец. Оно и к лучшему, наверное, им незачем сейчас тревожиться из-за этого, ведь мы всё равно стали одной семьёй. Однако где сейчас их настоящие родители и что с ними стало, остаётся под большим вопросом.

Гедеон не имел ни малейшего представления о том, что сделал отец, но полагал, что родители тройняшек, скорее всего, уже давно мертвы. Как, впрочем, и те, кто мог хоть что-то знать об этом запутанном деле.

— Не удивлюсь, если через пару десятков лет выяснится, что я тоже ненастоящий сын своего отца, — Гедеон горько усмехнулся, представив себе это. — Я восхищаюсь Анной-Марией. Далеко не каждая женщина возьмет на себя заботы о чужих детях. Должно быть, она действительно любила его. Вот ты бы взяла?

Отредактировано Гедеон Джованни (16.08.2025 20:22)

Гедеон усмехнулся, когда супруга дала понять, что не согласилась бы воспитывать чужих детей, если бы он вдруг решил провернуть тот же трюк, что и его многоуважаемый родитель. В действительности у него и в мыслях такого не было, но всё же узнать её мнение было довольно интересно. Он усмехнулся уголком рта.

Официант бесшумно подошёл к столику и, не привлекая к себе их внимания, снова наполнил почти доверху полупустые бокалы. Гедеон обхватил ножку бокала и поднял его, давая понять, что собирается сказать тост.

— За нашу семью, — первым делом произнёс он. И лишь когда их бокалы соприкоснулись, добавил, прежде чем сделать глоток: — И за то, чтобы она со временем стала больше.

Гедеон уже не раз заводил разговор о пополнении в их семье. Каждый раз, когда они оставались наедине, он словно невзначай касался этой темы, намекая жене о третьем ребёнке. И всегда получал один и тот же ответ.

Гедеон понимал: сейчас она просто не готова к тому, чтобы их семья стала больше. Возможно, дело было в усталости или в том, что двое детей уже занимали всё её время и внимание, а, может быть, и в чём-то другом, чего он пока не мог осмыслить.

Как бы там ни было, Гедеон воспринимал отказ спокойно, но любил подшучивать над этим, словно пытаясь смягчить серьёзность ситуации. Может быть, он надеялся, что однажды его шутки растопят её решимость. И сейчас, как и прежде, он позволил себе очередную лёгкую усмешку.

— Кстати, о детях, — он вдруг решил чуть подольше остановиться на этом вопросе, — ты не думала о том, чтобы нанять Роберту гувернантку? Роберт, конечно, уже не совсем малыш, но сейчас у него часто возникают вопросы по учёбе. Гувернантка могла бы присматривать за ним и помогать в то время, пока нас нет дома. Тем более сейчас, когда Морган далеко и уже не может присматривать за братом, как раньше.

В доме служил целый штат прислуги, однако все работники появлялись лишь на день — никто из них не оставался на ночь. Это было довольно удобно, поскольку порой Гедеон принимал у себя тех, кого им не следовало видеть. Однако сейчас, когда они разговорились о детях, он вдруг подумал, что, возможно, Пенелопа порой чувствует, что ей не хватает времени на себя.

— И ещё одно. Я думаю, что сейчас Роберту не стоит ходить в школу, — добавил он. — Сейчас там только и будут говорить о том, что произошло. Он хорошо относился к директору и к миссис Джейкобс, — Гедеон упомянул учительницу, преподававшую в классе сына, которая также погибла в той страшной катастрофе.