— Потому что чудовища — это не те, о ком рассказывают в мифах и легендах, — одними губами произнесла Колестис, смотря в пустоту. — У настоящих чудовищ бьётся сердце, но они не умеют чувствовать, их глаза видят, но не способны сострадать, а души черствы, как камень. Они ходят среди нас, скрываясь за маской добродетели, улыбаются и лгут, обещая рай, но принося с собой лишь ад.

Сложно было сказать, говорит она о себе или о ком-то другом, кого видела перед собой сквозь густую дымку тумана, обволакивающего разум.

— Они разрушают жизни, не пролив ни слезинки, калечат души, оставаясь безучастными к чужим страданиям. Их когти — это слова, их яд — это обещания, а их жертва — те, кто верит в их искренность, — продолжала говорить Колестис. — В мифах чудовище можно победить мечом, но настоящее чудовище неуязвимо, потому что оно прячется за маской человечности, и его истинная сущность раскрывается слишком поздно, когда уже ничего нельзя изменить.