К моменту отправления Ее Величество вдовствующая королева была полностью собрана и целиком владела собой. Разве что выглядела она слегка напряженной, но это, как надеялась Дагмар, должны были списать на волнение перед встречей с матушкой после многолетней разлуки.
Но еще накануне вечером в ее покоях разразилась настоящая буря. А дело было в том, что фон Штейнман, более осведомленная о дворцовых нравах и наслышанная о хитрости министра, питала к нему много меньше доверия, чем ее госпожа. Потому, она настоятельно рекомендовала Дагмар попытаться перехватить корреспонденцию министра.
Вдовствующая королева поддалась на эти уговоры, и не зря. Письмо, которое ей удалось получить подтвердило опасения верной камеристки. В нем граф Турих уведомлял одного из своих соратников о том, что временно отдаляет Анну Фредерику от короля, и этим должно воспользоваться, чтобы завладеть вниманием монарха.
Дагмар была в бешенстве. Она считала, что не оказывает никакого влияния на брата, по крайней мере она не пыталась этого делать. То, что война между соседними государствами началась, по сути, из-за нее, было лишь трагическим стечением обстоятельств. Но, очевидно, дворцовые чиновники видели в ней угрозу. Слухи, которые доносили ей приближенные, и от которых она упорно отмахивалась, оказались правдой, и письмо жгло руки вдовствующей королевы так, словно она держала в руках не бумагу, а раскаленные угли.
Дагмар едва удержалась от того, чтобы не смять послание и выбросить его в камин.
Хельга аккуратно забрала письмо у Анны Фредерики и вернула в конверт. Затем вернула на место печать. И хотя первым порывом девушки было отнести конверт к брату, чтобы показать ему какую змею он пригрел, следовало признать, что опытная фрау была права. Письмо надлежало вернуть, адресат должен его получить. Выдавать свою осведомленность значило утратить преимущество в игре против графа Туриха. И хоть Дагмар не намеревалась играть ни в какие игры, граф сделал этот выбор за нее. Пусть же теперь он получает и последствия.
Ночь перед отправлением в поездку прошла совершенно без сна. Расхаживая по своим покоям темноволосая клокотала от бессильной злости. Что она могла сделать? Как она умудрилась стать кому-то врагом, сама того не замечая?
Правда крылась в том, что при дворе Вольфганга Дагмар одновременно и любили, и совершенно не воспринимали как фигуру на политической доске. Она была отстранена от каких-либо государственных дел – ибо основную задачу, а именно организацию союза с Тезеей через брак уже выполнила, – кроме благотворительной помощи неимущим. Во дворце Климентины она была только доброй женой короля, которая должна была подарить государству наследника и не более. Тезейский же королевский двор рассматривал ее иначе. Но привыкшая к определенному отношению, и считавшая его чем-то само собою разумеющимся Дагмар была просто потрясена вероломством Туриха. И ей стало крайне интересно, что же такое герр Томаш желает нашептать своему королю, для чего непременно требуется ее устранить? Выдача ее и Анны Катрины узурпатору для прекращения войны? Придя к этой мысли, девушка словно подкошенная опустилась на одну из банкеток, что стояла у окна в ее спальне. Она не верила, что брат мог пойти на это, но одна лишь мысль о таком развитии событий заставила ее сжаться от ужаса. В конце концов, всего лишь одна жизнь, к тому же уже безвозвратно отнятая… Стоила ли месть за короля войны? Человеческим потерям, финансовым издержкам? Тем более, в тот момент, когда и внутри своего государства есть требующие этих же ресурсов проблемы.
Дагмар устало закрыла глаза, но голову по-прежнему держала высоко и горделиво поднятой. Уняв кипящий гнев и немного придя в себя, она долго советовалась с фон Штейнман о том, как же дальше вести себя с министром просвещения. Поездку отменить было уже нельзя, поехать без него тоже.
Той ночью женщины решили, что самым лучшим было бы переманить его на свою сторону, превратить врага в союзника. Хельга правда не знала, как именно провернуть такое дело, зато Дагмар быстро нашла ответ. Делиться им с камеристкой она конечно не стала, но успокоила свою давнюю подругу и наставницу отправив ее отдыхать уже под утро.
– Доброе утро, Ваша светлость, – любезная улыбка осветила лицо королевы, когда министр предстал перед ней. Фрейлина, что была приставлена Анне Фредерике в сопровождающие, сделала реверанс при появлении графа, и отошла на несколько шагов, чтобы не мешать беседе.
– Надеюсь, у Вас все благополучно? Графиня не слишком огорчена вынужденным расставанием с Вами?

Подпись автора

Сладко улыбнувшись в ответ на прозвучавшую благодарность за оказанное доверие – то, что он уже успел предать, – вдовствующая королева мягко отняла свою руку. Но сделала это недостаточно быстро, чтобы мужчина мог ощутить неприязнь, которую Ее Величество тщательно скрывала. Все правила приличия были выдержаны безукоризненно.
– Отрадно слышать, что графиня не будет тосковать в Ваше отсутствие. Разлука порой так тяжела. Помнится, я терпеть не могла долгих отлучек супруга из дворца Климентины…, – Дагмар вздохнула, прервавшись. Словно чувствовала. Ведь как раз в одну из такой отлучек Вольфганга и не стало.
– Но не будем о печальном, – наводить Томаша на мысли, что по ходу поездки с ними может произойти какая-то неприятность вовсе не входило в планы Анны Фредерики.
Сакраментальный вопрос о поездке в одном экипаже наконец прозвучал. Дагмар ждала его, и одновременно с тем надеялась, что граф не предложит ничего подобного. Во-первых, ей нужно было призывать на выручку все свои силы, чтобы ни словом, ни взглядом не выдать истинного своего отношения к попутчику. Во-вторых, она всю ночь не спала, и чувствовала, что хочет элементарно отдохнуть. Но были такие возможности, упускать которые было совершенно никак нельзя.
– Разумеется, герр Томаш, – Дагмар кивнула и приблизилась к своему экипажу, взглядом и жестом увлекая мужчину за собой. Для поездки сестры король любезно выделил ей один из своих экипажей, оснащенный буквально всеми мелочами, что могли понадобиться в долгом путешествии монаршей особе.
– Я буду только рада, если Ваши мудрость и обаяние скрасят путь до святой обители. Прошу, располагайтесь. Только, вы не будете против, если моя фрейлина в такой случае отправится в Вашем экипаже? Боюсь, что всем вместе нам будет тесно.
На случай, если королева и министр все же будут проводить дневное время в одном экипаже, сестра короля дала своей фрейлине Рут ряд инструкций: все найденные записи скопировать, и позже передать своей госпоже.
Если же министра будет сопровождать лакей, то фрейлине следовало побеседовать с ним, и постараться завести дружбу.
Слуги бывают болтливы. Дагмар испытывала опасения по тому поводу, что это правило обычно работает в обе стороны, но Рут пока что зарекомендовала себя хорошо, была исполнительна и внимательна.
Оставалось лишь надеяться, что девушка не обманет ожидания своей госпожи.
Дагмар ощущала себя едва ли не униженной, когда обсуждала эти инструкции с Рут, но чувствовала, что если в первой же битве даст слабину, то навсегда останется проигравшей стороной.

Отредактировано Дагмар Штарграйденская (31.03.2025 17:24)

Подпись автора

Обменявшись напоследок с фрейлиной взглядами, и разместившись в экипаже с помощью графа Туриха со всем возможным комфортом, Анна Фредерика мысленно приказала себе настроиться на долгую дорогу и долгую беседу. По крайней мере, по пути она могла любоваться красотами столичных окрестностей, которые не имела удовольствия видеть уже много лет.
Безмятежные пейзажи должны были напомнить ей о сравнительно беззаботных временах юности, когда брат уже взошел на престол после свержения тираничного отца, и ежедневный страх за жизнь каждого из членов ее семьи наконец-то остался в прошлом. Вероятно, так бы и было, если бы человек сидящий рядом с ней, не записал ее во враги.
«Опасность никогда не отступает до конца – размышляла про себя Дагмар, – всегда находится конфликт интересов, даже если ты о нем и не подозреваешь. И вот, против тебя уже плетут интриги».
– Соглашусь с Вами, герр Томаш, – девушка сидела напротив своего визави, сохраняя совершенно прямую осанку, и сложив ладони на коленях, словно находилась не в приватной обстановке, а на королевском приеме. Однако, несмотря на мягкую улыбку, в ее облике сквозила некая надменность, которую Анна Фредерика не могла, да и не желала изжить. Будучи частью рода Янг, она априори ставила себя выше прочих людей – за исключением брата, конечно, – хоть и была доброжелательна и любезна с ними.
Тем более желанно должно было быть герру Ульбрихту в последствии проникнуть за эту незримую черту, что отделяла смертных от королей.
– Погода просто волшебная. Полагаю, по дороге вы сможете рассказать мне много интересного об изменениях, которые произошли за время моего пребывания в Штарграйдене. Новые постройки, разбитые сады? Столица нашего прекрасного государства развивается невероятными темпами, не так ли? Я жажду узнать как можно больше, пока есть такая уникальная возможность.
Будучи юной принцессой, Дагмар обучалась у различных учителей, в том числе, среди ее наставников был и учитель ораторского искусства. Считалось, что она достойно овладела этим мастерством, так что сейчас, голос вдовствующей королевы звучал в меру заинтересованно в предмете беседы, и мягко, словно журчание спокойной реки, без срывов в хрипотцу или визг.
– Что касается моих предпочтений, то это конечно же летняя пора. Я слишком люблю тепло, хотя и согласна, что можно находить определенное очарование и в прочих временах года. Что, по-Вашему, смог бы сказать обо мне тот античный философ на основании этих сведений? – улыбнувшись министру, Дагмар отвела глаза, и аккуратно сдвинула в сторону штору на дверном окне, чтобы виды, о которых она упомянула собеседнику, не прошли мимо их внимания, – Хотя, должна заметить, что эта теория звучит вполне разумно. Вкусы и привычки являются неотделимыми частями личности человека. Измени их, и сам человек тоже будет уже немного другим.
– А какое время года предпочитаете Вы, герр Томаш? С чаями мы определились при прошлой беседе, настала пора узнать друг друга чуть ближе, не так ли? – на вкус Дагмар, начало было положено вполне достойно. Она нашла в себе силы изобразить искреннюю веселость, и надеялась, что граф в нее поверит. Тем более, было действительно полезно выяснить вкусы и предпочтения герра Томаша, прежде чем приступить к активным действиям.

Подпись автора

Томаш говорил как искусный дипломат, явно преподнося то, что хотелось бы слышать любой женщине на ее месте, восхвалял лучшие качества обобщенными словами, но не называл ничего конкретного. Ее Величество знала, что слово может быть и оружием, и щитом, и признавала превосходство графа над ней на этом поле.
С благосклонной улыбкой сестра короля слушала речи одного из ближайших советников ее венценосного брата, пытаясь разгадать, что именно он замыслил, для чего конкретно желал отдалить ее от дворца.
– Вы поразительно проницательны, Ваше сиятельство, – Дагмар взяла короткую паузу, после чего закончила мысль, намереваясь обрушить графа с пьедестала красноречия, – но все куда менее поэтично. Последние годы я жила в климате с невероятной влажностью. Жить у большой воды приятно лишь в теплое время года. Все остальное время холод терзает тебя, словно лютый зверь, – закончив, девушка вновь улыбнулась, продемонстрировав на короткое мгновенье белизну зубов. Жест, невозможный в обществе, для женщины ее положения. Однако, поскольку вдовствующая королева и министр были наедине, Дагмар допустила эту вольность.
– Кроме того, в летнюю пору, природа изобильна к человеку в своей милости, – Анна Фредерика изящно откинулась на обитую мягкой тканью спинку сиденья и выглянула в окно. Их сопровождало несколько верховых стражников, чтобы обеспечить безопасность высокопоставленных лиц в случае чрезвычайной ситуации, а вторую карету, в которой следовали помощники господ, с этого ракурса видно не было.
– Относительно вашего предпочтения, среди времен года, я бы сказала, что вы склонны к созерцанию и анализу. Думаю, не ошибусь, если скажу, что аналитические способности – одна из ваших сильных сторон. Кстати, как хороша осень в вашем графстве, герр Томаш?
Слушая рассказ о пробах в поэзии, девушка искренне заинтересовалась им. Герр Ульбрихт на первый взгляд казался ей человеком более земным, сложно было заподозрить в нем поэта. Узнать, что и ему не чужда творческая искра было на удивление приятно для Ее Величества. Граф, против воли Дагмар, вызывал у нее симпатию, стоило лишь на несколько минут позволить себе забыть, что очаровательный мудрец напротив – противник.
– Я поражена, герр Томаш, – заметила Анна Фредерика. Думаю, вы слишком строги к себе, называя результат творческого труда пародией. Я с удовольствием прочту некоторые из Ваших публикаций.
Чтобы ответить на следующий вопрос графа Туриха, девушке пришлось на некоторое время призадуматься, вспоминая последние из прочитанных ею трудов. Поскольку, она только-только возвращалась к жизни после драматических событий, то на подобные развлечения банально не было сил. Но в прошлое, счастливое время, Дагмар любила читать.
– Мне были любопытны «Идеи освобождения» герра Филиппа Майндлендера*. Но я не сказала бы, что это кто-то из новоявленных светил тезейской литературы. Боюсь, что не знакома с самыми свежими трудами, но с большим удовольствием прислушаюсь к Вашим рекомендациям, – упоминание ляфирских литераторов вдовствующая королева опустила, хотя, разумеется, ранее читала много прекрасных произведений от авторов той страны.

*«Философия Освобождения» Филипп Майнлендер.

Подпись автора

– Вы подловили меня, герр Томаш, – ответила Анна Фредерика, когда граф выразил опасения относительно упомянутого ею автора.
– Вижу, вам хорошо знаком труд герра Майндлендера, что, в прочем, вполне соответствует духу Вашей службы, – в бессчетный раз улыбнувшись своему визави, Дагмар подумала, что это больше соответствует духу службы в Тайной Канцелярии, однако озвучивать эту мысль конечно не стала. Томаш был действительно хорошим, вовлеченным государственником, этого у него нельзя было отнять, даже принимая во внимание личное отношение Анны Фредерики к этому человеку.
– Это, разумеется, не та литература, которую я бы стала рекомендовать своим дамам в гостиной. Да и в целом, книга имеет довольно пессимистический настрой. Но позволю себе заметить, – голос вдовствующей королевы стал чуть тише, и более серьезным, – такие вещи полезно изучать для расширения кругозора. Опасность зачастую представляется благожелательностью, думаю вы согласитесь со мной в этом утверждении. Если человек сумеет распознать её под маской, то сможет и противостоять ей, – в словах сестры Его Величества скрывался не слишком хорошо прикрытый намек. Дагмар оставалось лишь надеяться, что Его Светлость, увлеченный беседой и возможностью блеснуть глубокими знаниями, не заметит его.
Анну Фредерику штормило. Внешняя безмятежность и благосклонная улыбка на ее лице были лишь маской, для поддержания которой ей требовалось немало душевных сил. Обаяние графа Туриха играло с девушкой злую шутку: как ни поверни, министр умел располагать к себе, и девушка время от времени, на несколько кратких минут сама увлекалась беседой так, что настырная, пульсирующая в голове мысль о его предательстве притуплялась. На ее месте возникала другая, тревожная мысль «что, если я чрезмерно поспешно записала его во враги?»
А затем первая возвращалась снова. Имея поистине королевское воспитание и врожденную выдержку Янгов, Дагмар все же была лишь человеком. Она умела скрывать эмоции, но не могла заглушить их голос полностью. Моральная утомленность и физическая усталость от бессонной ночи действовали Дагмар на нервы, и поездка обещала быть адски долгой.
– Вот, как вы и сами заметили, понимая мотивацию и стремления врагов престола, должно быть значительно легче выявить их. И устранить. Так что, я останусь при мнении, что как раз-таки нам, хранителям монархии, необходимо быть в курсе зреющих в массах идей подобного толка.
Дагмар вновь бросила взгляд в окно, пытаясь понять, где именно они находятся, но скоро оставила это занятие, сосредотачиваясь на следующих словах графа. Он был прекрасным рассказчиком, умел подобрать нужные слова, чтобы увлечь собеседника.
– Как интересно, – заметила вдовствующая королева, когда мужчина закончил свой рассказ, – И как совершенно правильно вы выразились, «на ошибках других учатся мудрые». В юности я изучала некоторые труды Габиниуса, но столь поверхностно и мало, что практически ничего не помню из тех уроков. Теперь, после Вашего рассказа, чувствую необходимость уделить этому философу более пристальное внимание. Благодарю за Вашу рекомендацию, герр Томаш.
Говоря это Дагмар не лукавила. Она действительно разделяла мнение о возвышении идеи долга над всем прочим, конечно в своем собственном представлении о долге, но все же. Будучи супругой и сестрой правящих монархов, Анна Фредерика радела за сохранение традиций и устоев, на которые опирался любой престол. Вот только печальный личный опыт подсказывал ей, что настоящая опасность, способная покачнуть его – это угроза, затаившаяся внутри, а не внешние волнения. Конечно, обладая значительно меньшим жизненным опытом, чем министр просвещения, Дагмар могла заблуждаться в своих выводах. Но даже теперь, когда внутри страны там и тут вспыхивали бунты, а на столичные улицы выходили демонстранты, она считала, что король силен и сможет урегулировать эти сложности даже на фоне текущей войны, но только если рядом с ним, в ближайшем кругу, не будет предателей.
– Прошу Вас, граф, расскажите еще.

Подпись автора

Путь, который по ожиданиям сестры короля должен был быть мучительно долгим, действительно коротался за интересной беседой. Анна Фредерика увлеченно внимала рассказу графа Туриха, изредка поглядывая в окно экипажа, чтобы понять, на сколько сильно они отдалились от дворца.
Граф же, явно польщенный ее заинтересованностью, был полностью охвачен своим рассказом. Вопрос, обращенный к ней, явно не требовал ответа, однако Дагмар все же отрицательно качнула головой, и продолжила увлеченно слушать.
Безусловно, как дочь правителя Тезеи, она получила прекрасное для своего времени образование, куда лучшее, чем было доступно прочим женщинам страны, и знала в общих чертах о Пяти Королевствах Аскольда, примеры их верований, а также, историю их объединения под началом Короля Королей. Но граф Турих уделял большое значение деталям, подробностям, которых она либо никогда не слышала, либо, они стерлись из ее памяти за давностью лет.
Внимать его рассказу было действительно интересно. Дагмар с сожалением подумала, что если бы граф не желал отдалить ее от брата по каким-то скрытым пока от нее причинам, то вдовствующая королева была бы рада видеть его в качестве наставника для дочери, когда Анна Катрина достаточно подрастет. Сейчас ей казалось, что такой поворот событий не будет возможным. Заметив за Томашем Ульбрихтом попытку манипулировать ею с целью приблизиться к королю, она, конечно, уже не могла приблизить его к единственной дочери.
– Какая красивая легенда, – тихим голосом проговорила Анна Фредерика, когда министр завершил свой рассказ, – ужасно печальная, но действительно красивая. Я догадываюсь от чего она достигла наших берегов в те давние времена, передаваясь из уст в уста, – девушка ненадолго замолчала, обратив свой взор в окно экипажа, затем вновь посмотрела на своего харизматичного собеседника, – людям необходима надежда. Страх перед неизведанным – самая естественная реакция, думаю вы, как человек ученый, понимаете это как никто иной. Страх перед таинственной силой, которая способна сеять ужас и боль по мановению руки… Людям просто нужна была надежда на то, что от этого есть способ как-то защититься. Пусть это лишь легенда об экзотическом растении, которое существует где-то за другом конце мира.
По этой причине столь тщательно соблюдалась секретность в отношении представителей иного сообщества, и в особенности, в отношении королевской семьи. Среди высших представителей аристократии, как было известно Дагмар, было много вампиров и магов, и ни одну тайну они не берегли столь тщательно, не взирая на междоусобные размолвки, как покров Энигмы. Это было вопросом выживания.
Анна Фредерика доподлинно не знала, что конкретно известно герру Томашу об иных. Хватило упоминания мужчины о его глубокой вере во Всесоздателя.
– В таком случае, вам должно быть в двойне интересно посетить святую обитель, куда мы держим путь, – улыбнулась Дагмар, которую растили в приверженности доктрине Абсолютизма, но с учетом глубины верования ее матери, учения Эвелонизма порой так же находили в ней некоторый отклик. Теперь же, когда вдовствующая королева ступила на путь теней, и в буквальном смысле планировала сделать на ней первый шаг, религия казалась ей как никогда далекой. Теперь у нее был новый Бог. Дагмар, к моменту путешествия, уже пережила и перестрадала этот внутренний надрыв, перестав в глубине души мучится от мысли, что стала еретичкой.
– Скажите, Ваша Светлость, вы когда-либо размышляли о том, что было бы, случись Вам родиться не в нашу прекрасную эпоху, а многим раньше, вот, например, во времена Пяти Королевств? Как полагаете, какой была жизнь людей в те времена?

Подпись автора