Когда последние лучи заходящего солнца, словно разлитое багровое вино, исчезли за горизонтом, Колестис наконец вышла на балкон. Она ощутила кожей легкое дуновение ветерка, радуясь ночной свежести.

На этих землях, где когда-то процветало царство, по-прежнему царила знойная жара, как и три тысячелетия назад, а возможно, даже сильнее. Ночная прохлада, словно редкое благословение небес, приносила кратковременное облегчение, но радовало это Колестис не только поэтому: ночь давала ей свободу и возможность не скрываться в тени.

Душа Колестис кровоточила от ран. Фетих вырвал из её сердца кинжал, но душевная боль не утихала и терзала её всякий раз, когда она оставалась одна в тишине ночи. Он сумел пробудить её ото сна, вернуть к жизни, но не залечить эти раны.

Словно призрак, бродила она между миром грёз днем и яви ночью, но не принадлежа ни к одному из них. Колестис чувствовала себя одинокой и отвергнутой теми силами, которые когда-то придавали ей сил и давали надежду.

В эту ночь её боль ощущалась особенно остро, будто подавленная человечность вдруг забилась в её душе, возвращая к утраченным воспоминаниям. Растерянное сердце не понимало своих желаний, но чувствовало значительную утрату. Она могла продолжать жить с этой болью или вновь уйти в забытье, где нет места страданиям, счастью и одиночеству, а могла искать ответы в своем прошлом, которое не спешило открывать ей все свои секреты.

Тоска и злость снедали её вот уже вторые сутки и не зная душевного покоя, она причиняла боль тем, кто находился рядом с ней не от того, что это доставляло ей удовольствие, а потому что только так ей удавалось не думать о собственной боли.

Шторы дрогнули от дуновения ветра и подались вбок, пропуская легкий сквозняк. Он пронесся по комнате и задел неподвижное тело горничной, ставшей новой жертвой ее неистовой жажды. Служанка лежала, уставившись в потолок пустыми глазами, в которых навсегда погас свет.

В ночном небе перед Колестис вновь возникли пульсирующие алые линии – словно сеть древних вен, наполненных живой кровью. Они мерцали в темноте, маняще извиваясь и обещая раскрыть свои тайны тому, кто осмелится прикоснуться. Её взгляд скользил по этим светящимся путям, пытаясь угадать, который из них станет ключом к разгадке мучительных вопросов, терзающих её душу.

Когда шторы вновь заколыхались от ветра, что-то неуловимо изменилось в воздухе. Колестис обернулась и вместо знакомой двери в спальню увидела нечто иное – комнату, словно сотканную из тончайших нитей эфира. В этом необычном пространстве она различила знакомый силуэт, который медленно, но неотвратимо приближался к ней. Каждый его шаг эхом отдавался в её сознании гулким набатом.

Сердце Колестис учащённо забилось, словно пытаясь вырваться из груди при виде нежданного гостя. В этот момент ей почудилось, что все её долгие поиски наконец-то увенчались успехом. Однако вместе с этим радостным ощущением пришло странное сопротивление – будто два непримиримых врага, её разум и душа вступили в ожесточённую борьбу.

— Рикар, — она произнесла его имя на выдохе, словно испытала облегчение, но в то же мгновение её лицо исказила гримаса муки, словно его присутствие причиняло ей не только радость, но и душевную боль. В её памяти всплыли его ласковые касания, слова, которыми он осыпал её в последние мгновения их встреч, но не то, как он сумел проникнуть в её мысли и склонить к безумной идее побега с ним.

Она не помнила последних месяцев перед тем, как погрузилась во мрак, и даже того, что сотворила, но в тот момент, когда их глаза встретились отчетливо увидела его лицо в прошлом, когда в её грудь вонзили кол. Это сделал не он, но он стоял и смотрел.

— Ты был там, — разочаровано произнесла Колестис, — и ты позволил им сделать это со мной. Ты предал меня также, как предавали все они.

Подпись автора

Хронология

Уголки губ Колестис дернулись, однако это не было подобием улыбки, скорее, произнесенные им слова отозвались в ней ощутимой болью. Подбородок её взметнулся вверх, зубы стиснулись в тот момент, когда он сделал пару шагов в её направлении. Брови непроизвольно вздрогнули, а взгляд скользнул в сторону, словно она желала избежать зрительного контакта с ним.

Рука Колестис легла на каменную балюстраду, а пальцы сжались в кулак. Она закрыла глаза и снова услышала его голос, но из далекого прошлого, когда они были вместе и считали часы до новой встречи.

— Мужчины лгут, — прошептала Колестис, не столько для него, хотя он мог слышать каждое её слово, сколько для себя, в напоминание о том, через что ей пришлось пройти из-за чувств, которые она когда-либо испытывала. — Вы используете нас, а когда мы надоедаем избавляетесь от нас.

Колестис медленно повернула голову в его сторону и открыла глаза, в которых уже тлели угли не проходящей ненависти. Эта ненависть, подобно скрытому жару под слоем пепла, моментально вспыхнула вновь, когда она увидела его лицо, разгораясь в её душе, словно неукротимое пламя.

— Так чем ты лучше его и лучше других? — спросила Колестис, пристально смотря в лицо, которое в прошлом с жаром целовала. — Ты такой же предатель, как и он, — конечно же было несложно догадаться о том, про кого она говорила и с кем его сравнивала сейчас.

Хотя из её уст вылетали ядовитые слова, Колетсис ощущала необъяснимое, почти мистическое влечение и странное, мучительное удовольствие от этой встречи. В ней боролись два желания: быть найденной им и отомстить за причиненное, заставив его почувствовать ту же острую боль, что и она. Только страдания другого могли приглушить её собственные муки.

— Я не напугана, — произнесла она, смотря прямо ему в глаза. — Меня переполняет гнев, — в эту фразу Колестис вложила все свои истинные чувства, произнеся её с особой интонацией.

Колестис оттолкнулась от балюстрады, выпрямив спину. Она сделала шаг навстречу, чувствуя, как сердце бьется в бешеном ритме. Как кровь пульсирует в висках, заглушая все остальные звуки.

— Ни любви, ни жалости. Лишь ярость переполняет меня. Ярость выжигающее все мое нутро, — произнесла Колестис. — Чистейшее из чувств. Но это лучше, чем ничего не чувствовать, верно? Потому что когда ты ничего не чувствуешь, ты становишься таким, каким стал наш отец, — она посмотрела ему в глаза, сказав эти слова так, словно угрожала, что отключит чувства и превратиться в существо, способное уничтожить даже то, что ему дорого. — Ты помнишь нашего отца?

Подпись автора

Хронология